Товарищество по жене”. До начала ХХ века среди ительменов, эвенков, 
чукчей, юкагиров, камчадалов, коряков, эскимосов и алеутов сохранялись 
пережитки группового брака. Это было связано с кочевками, разобщенностью племен,

 отдаленных друг от друга. Родители и родственники стремились обеспечить свое 
потомство женами, старались, чтобы у домашнего очага сходились люди не чужие по 

крови, а общего происхождения. Поэтому широкое распространение получил кузенный 

брак.
      С обособлением частных хозяйств групповой брак перерождался в 
“товарищество по жене”. Каждый “товарищ по жене” берет себе жену другого, живет 

с ней несколько месяцев и затем возвращает ее мужу. Так мужчины закрепляли свою 

дружбу.
      Были распространены также полиандрия, сорорат и левират. По обычаю 
левирата младшие заботились о женах старших даже тогда, когда они отправлялись 
на охоту или вообще в какую-нибудь поездку. Сорорат позволял вдовцу получить 
без затрат жену и мать для детей, привязанную к ним в силу родственных чувств.
      Полигамия объясняется хозяйственно-бытовыми нуждами, тем, что дети 
ценились как помощники. Так, эскимосская семья просто не могла существовать, 
если хозяйка становилась старой и больной. (А при широком возрастном 
несоответствии жена нередко была значительно старше мужа). Причинами 
многоженства могли стать: а) бездетность первой жены, б) желание иметь сыновей, 

в) большое стадо оленей, которое требовало несколько хозяек.
      Число жен зависело от материального положения мужчины. Корякам 
разрешалось иметь столько жен, сколько их мог содержать мужчина. Но мужчина был 

обязан получить на это согласие первой жены. Богатые якуты распределяли между 
своими женами скот, который держали в разных местах: жены усерднее управляют 
имуществом, чем посторонние наемные лица.
      Брачная стратегия. Дети очень рано приобщались к труду. Приученные с 
малых лет к самостоятельности, серьезности и строгой дисциплине, они достигали 
возраста жениха и невесты соответственно в 12–13 лет и 10–11 лет. Выдавали дочь 

замуж или женили сына, учитывая не только физическую зрелость, но и, прежде 
всего, социальную, например, самостоятельность в принятии решений. Девочкам 
достаточно было уметь шить, варить, ставить юрту. Мальчикам – охотиться, ловить 

рыбу, управлять стадом.
      Для девушки оптимальным брачным возрастом считался возраст 14–15 лет, для 

юноши – 15–16 лет. Женить старались помоложе, пока половой инстинкт заглушает в 

парне все остальные соображения, пока воля послабей, чтобы не женился по 
собственному желанию, не выбрал неугодной невесты.
      Была распространена такая форма сверхранних браков, когда родители по 
сговору женили малолетних детей. Уговор приводился по достижении детьми 
брачного возраста.
      Ранние браки определялись острой необходимостью получить работницу (в 
таком случае мальчику сватали взрослую девушку), корыстными соображениями 
(бедные родители соглашались выдать девочку за взрослого человека, чтобы 
получить хороший калым).
      Калым был условием заключения брака. Плата за жену компенсировала 
отчуждение рабочей силы и приданого. Брачная сделка сделка заключалась не между 

отдельными лицами, а между сообществами.
      В знак решения жениться юкагиры перед чумом родителей невесты привязывали 

одного-двух отборных оленей. Калым рассматривался как благодарность семьи 
жениха родителям невесты за то, что они вырастили девушку и согласились отдать 
ее в жены, поскольку на женском труде держались дом и хозяйство. Брачный 
подарок со стороны жениха придавал ценность девушке как личности и как жене. 
      Обычай платить калым развивал поэтапную процедуру сватовства, давал 
мужчине с материальным достатком возможность проявлять разборчивость в выборе 
жены, учитывать не только ее хозяйственные навыки, но и красоту, характер. 
      Значительная часть калыма возвращалась обратно в виде приданого, 
выделяемого молодой семье для обзаведения хозяйством. Иногда бедным помогали 
выплатить калым его богатые сородичи, закабаляя его как будущего работника. 
Калым заменялся отработкой в доме тестя. У оленных чукчей отработка возмещала 
отцу ущерб от ухода дочери и части стада, которая носила ее личное тавро. Калым 

заменялся иногда “усыновлением” зятя (чукчи и эвенки, когда не было в семье 
сыновей, брали в дом будущего зятя в качестве постоянного жильца, он показывал