ких обрядов. СПб., 1993.
      3. Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 

1978.
      4. Геннеп А. Обряды перехода: Систематическое изучение обрядов. М., 1999.
      5. Еремина В.И. Ритуал и фольклор. Л., 1991.
      6. Символика культов и ритуалов народов Зарубежной Азии. М., 1980.
      7. Сумцов Н.Ф. Символика славянских обрядов. Избранные труды. М., 1996.
      8. Тернер В. Символ и ритуал. М., 1983.
      
      § 2. Обряды погребального цикла
      
      Жизнь – сказка, смерть – развязка, гроб – 
      коляска, покойна, не тряска, садись да катись
      (Русская пословица)
      
      Мы сжились со смертью. Человек переживает свою смерть ежедневно, так как 
сон осмысляется как временная смерть. Во сне душа покидает тело, иногда так 
далеко, что с трудом находит обратную дорогу. Поэтому со спящим человеком 
(человеком без души) обращаются крайне бережно, иначе при внезапном пробуждении 

душа может не найти пути назад. 
      Путь-дорога. Смерть – это уход; убить – это отправить в дорогу. Поэтому 
покойного провожают в последний путь. Покойному предстоит длительный путь: “Что 

проводим-то, батюшко, Во дальну путь-дороженьку, Во дороженьку незнакомую, Во 
дороженьку небывалую, Во матушку да сыру землю, На тот тебе белый свет – На 
второе пришествьице, Ко своим-то тебя родителям”. Устойчивая формула обращения 
к умершему: “Ты куда собираешься?”, “В какую путь-дорогу отправляешься?”, — 
отражает древнейшее убеждение в том, что человек покидает “белый свет”, чтобы 
перейти в иной мир, где он будет продолжать жить. 
      Одна из функций погребального ритуала — способствовать переходу в “вечный 

мир”. Переход в “новый мир” сопровождается напутствиями умирающему, с ним 
присылают на тот свет поклоны. Послом на “тот свет” служило и убитое животное. 
Так, после медвежьего праздника ублаготворенная почестями душа убитого гиляками 

медведя передавала дары “хозяину гор”. Под античным влиянием к славянам в конце 

языческого периода перешел обычай класть в могилу деньги на дорогу в загробный 
мир. 
      В сказках девушка отправляется на поиски мужа (жениха) на “тот свет” (“за 

тридевять земель”, в “тридесятое царство”). Ей предстоит длительный путь, она 
попадает туда только тогда, когда истопчет три пары железных башмаков, изломает 

три чугунных посоха, изгложет три каменных просвиры. Эта деталь отражает 
некоторые черты древнего похоронного обряда. Предполагалось, что умерший 
странствует пешком в иной мир. Поэтому ему клали в могилу посох, на который он 
мог опираться, прочную обувь, которая с наступлением железного века становится 
железной, наконец, давали с собой хлеб. Каменный хлеб по аналогии с чугунным 
посохом и железной обувью есть субститут имевшего здесь когда-то место обычного 

хлеба.
      Отведение смерти. Движущей силой погребального ритуала является страх 
перед мертвым. Многие погребальные обряды направлены на отведение смерти от 
живых. Покойнику закрывают глаза, чтобы “не высматривал” живых. В доме, где 
находится усопший, закрывают зеркала (окна в потусторонний мир). Усопшего 
выносят из дома вперед ногами, иногда даже не через дверь, а через окно, чтобы 
он не увидел дороги и не нашел дорогу домой. В храме гроб усопшего размещается 
головой к дверям, ногами к востоку. Считалось, что так усопший лучше услышит 
панихиду и не сможет увидеть дорогу на кладбище. С этой же целью перед 
возвращением с кладбища обязательно перепрягали лошадей. Категорически 
запрещалось приносить с кладбища какие-либо предметы или еду, поскольку 
покойный мог явиться за ними и нанести вред живым. Опасной для живых считалась 
одежда покойного, ее сжигали или отдавали, но никогда не оставляли дома. 
Нечистый дом (и даже поселение) или уничтожался или подвергался тщательному 
очищению с целью изгнания смерти и предотвращения возвращения души покойного 
домой.
      Слезы живых приносят страдания умершим. Поэтому в определенные 
поминальные периоды нельзя оплакивать покойного, называть вслух его имя. Закон 
Соломона, например, запрещал “женщинам царапать себе лицо, бить себя в грудь, 
употреблять сочиненные причитания, провожать с воплями постороннего или 
покойника”. Петр I по случаю кончины царицы Марии Матвеевны, супруги царя 
Федора Алексеевича, в 1715 г. запретил при погребении выть, приговаривать и 
рваться над умершим.
      Ритуальный смех при погребении противодействовал губительной смертоносной 

силе. По обычаям славян при покойнике полагается веселиться: играть на сопелках,

 трембитах и других и