ько здоровье Е.П.Б. ощутимо улучшилось, Учителя отправили ее в 
Дарджилинг. "В Сиккиме она не может чувствовать себя в безопасности, – писал 
Учитель К.Х. Синнетту. – Противодействие Дугпа очень сильно, и если бы мы не 
охраняли ее постоянно, Старая Леди могла бы попасть в беду"16.
Из Дарджилинга Е.П.Б. писала Синнетту, что ее донимали там так называемые 
"гости", однако она не согласилась принять ни одного из них. "Я приехала сюда к 
нашим Братьям и Чела, а остальные пусть хоть повесятся", – писала она.
Е.П.Б. уже получила приглашение Синнетта заехать к ним на обратном пути и 
заверила его, что не преминет воспользоваться этим любезным приглашением.
"Я не могу покинуть Дарджилинг до тех пор, пока мой Босс находится поблизости, 
– писала она. – Через неделю или, может, дней через десять он уедет, тогда и я 
оставлю Дарджилинг, и если Вы позволите мне дождаться Вас в Вашем же доме, я 
сделаю это с превеликим удовольствием". В конце письма она сообщала: "Босс шлет 
вам свой привет – я видела его вчера вечером в доме Ламы"17.
Только во второй половине октября Е.П.Б. добралась до Аллахабада. Синнетты уже 
были там. Она выглядела еще не совсем окрепшей, но значительно помолодела духом,
 благодаря встрече с двумя Махатмами и последующим контактам со своим Учителем.
Пэйшенс окружила Е.П.Б. самой трогательной заботой, и даже Синнетт, слишком 
хорошо воспитанный для того, чтобы обделять вниманием своих гостей (пусть даже 
в этом внимании порой проглядывала снисходительность, которой сам он, впрочем, 
не замечал), испытывал к ней чувство гораздо более глубокое, нежели просто 
сострадание. Присланное ему Махатмой К.Х. описание встречи Е.П.Б. с ним и 
Махатмой М. одновременно рассмешило и растрогало Синнетта:
"Не помню, чтобы я когда-либо в своей жизни был так сильно растроган увиденным, 
– писал К.Х., – как во время нашей недавней встречи с этим бедным старым 
существом, которое вновь увидело нас во плоти: одного – через три, а другого – 
почти через два года физического отсутствия. Ее восторг доходил до экстаза. 
Даже нашего флегматичного М. это проявление восторга, основным объектом 
которого он сам и являлся, вывело-таки из равновесия. Ему пришлось применить 
свои способности и погрузить ее в глубокий сон, чтобы прекратить ее 
исступленные попытки расплющить своп нос о его дорожную накидку, перепачканную 
сиккимской грязью. Иначе у нее наверняка полопались бы все кровеносные сосуды – 
ив почках, и в печени, и во всех прочих 'внутренностях' (как любит выражаться 
наш друг Оксли). Мы оба смеялись; но разве могли мы остаться равнодушными к 
увиденному?"18
Кроме этого в письме Учителя были и другие упоминания о Е.П.Б.
"Вы считаете, – писал он, – что Е.П.Б. – по крайней мере для тех, кто любит ее, 
несмотря ни на что, – это эксцентричная, странная женщина, психологическая 
загадка: импульсивная и добродушная, но не полностью свободная от греха 
необъективности. Мы оке, напротив, видим под покровом эксцентричности и 
безрассудства такую глубокую мудрость ее внутренней Сущности, постичь которую 
Вам вряд ли удастся. Глядя на внешнюю сторону ее обычной, тяжелой работы, на ее 
повседневную жизнь и дела, Вы различаете только непрактичность, женскую 
импульсивность, капризы, а зачастую – просто глупость; и напротив, мы изо дня в 
день замечаем самые утонченные, самые возвышенные черты ее внутренней природы; 
но если бы какой-нибудь непосвященный психолог попытался бы дать им оценку, ему 
бы потребовались для этого годы постоянных, кропотливых наблюдений и 
многочасовой работы по анализированию их результатов ... только так он смог бы 
постичь ее внутреннюю Сущность"19.
Синнетт читал это письмо вслух для Пэйшенс, воспользовавшись тем, что Е.П.Б. 
ушла отдыхать в свою комнату. Дочитав до этого места, Синнетт оторвался от 
письма и сказал:
? Ну вот, опять разговоры о том, что внутренне Старая Леди совершенно не такая, 
как видится окружающим. Для меня это загадка.
? Вероятно, – ответила Пэйшенс, – и все-таки, знаешь, я всегда чувствовала, что 
мы зачастую просто не можем заглянуть за внешнюю оболочку.
? Может, ты и права, – осторожно заметил Синнетт, – хотя, должен признать, меня 
не так просто сбить с толку какими-то внешними проявлениями.
Однако он целиком и полностью симпатизировал заботам своей жены о Е.П.Б. Пока 
она гостила у Синнеттов, ей было позволено вставать, когда заблагорассудится, и 
всякий раз, когда из ее комнаты доносился звонок колокольчика, слуга спешил к 
ней с ее утренним чаем или кофе. К ней уже не обращались с просьбами произвести 
какой-нибудь феномен, и даже дискуссий на серьезные темы Синнетты старались 
избегать, если, конечно, их инициатором не была сама Е.П.Б. Мир и покой, 
окружавшие ее в доме Синнеттов, благополучно завершили процесс выздоровления, 
начавшийся во время ее визита к Учителю, благодаря проведенному им лечению. Е.П.
Б. вновь почувствовала себя в состоянии продолжать то дело, которому она 
посвятила всю свою жизнь.
Когда она отправилась обратно в Бомбей, ее сопровождали несколько членов 
Общества из Бенгалии, а также С. Рамасвами – тот самый чела, который смог 
добраться вместе с нею до Сиккима. Седьмого декабря состоялся съезд Общества, и 
весь остаток года ушел на перенос штаб-квартиры Общества из Бомбея в недавно 
купленное поместье в окрестностях Мадраса, в Южной Индии.
Полковник Олкотт, путешествуя по Индии, тоже присматривал удобное место для 
размещения постоянной штаб-квартиры Общества. На Цейлоне он нашел несколько 
подходящих свободных от арендной платы домов.
Олкотт, довольно долго работая на Цейлоне, был склонен обосноваться именно там. 
Однако и он сам, и Е.П.Б. не считали целесообразной изоляцию Общест