о одного из них, но составил для нас при этом самую детальную 
программу; потому-то он и выразил свое недовольство, когда узнал о некоторых 
пустяковых отклонениях от нее. Могу сказать Вам, мой дорогой друг, что Вы 
гораздо более свободны в своих действиях относительно "Пионера", чем я 
относительно своих собственных желаний"9.
Между тем, события, связанные с появлением Учителя на борту "Беги", продолжали 
развиваться. Полковник Олкотт вернулся в Хауру после своей поездки и 
остановился у Гордонов. Там оба они – и Олкотт, и миссис Гордон – получили 
телеграммы от Е.П.Б., извещающие их о том, что К.Х. встретился с Эглинтоном; 
еще одна телеграмма, пришедшая позднее, содержала в себе просьбу к Гордонам 
назначить время, когда они все трое (Олкотт, полковник Гордон и миссис Гордон) 
могли бы собраться вместе. Было решено встретиться 24 марта в девять часов 
вечера.
В тот вечер они втроем сидели в хорошо освещенной комнате – той самой, в 
которой жил Эглинтон, когда гостил у Гордонов.
Вдруг Олкотт увидел через открытое окно Махатму М. и Махатму К.Х. Один из них 
указал внутрь комнаты через голову миссис Гордон, и тут с потолка упало письмо. 
После этого Махатмы исчезли.
О том, что было дальше, рассказывает миссис Гордон10:
"Я повернулась и подхватила то, что на меня свалилось, – это было письмо, 
написанное почерком м-ра Эглинтона, отправленное, судя по надписи, 24-го числа 
с борта "Беги", вместе с ним было еще послание от мадам Блаватской, 
отправленное также 24-го числа из Бомбея и написанное на обороте трех ее 
визитных карточек; и еще одна карточка – побольше, – такие карточки были у м-ра 
Эглинтона, он использовал их во время своих сеансов. Эта карточка была исписана 
хорошо известным нам почерком К.Х., и еще несколько слов было приписано 
почерком другого Брата, появлявшегося за окном вместе с К.Х., – он был 
наставником полковника Олкотта. Все эти карточки и письмо были связаны вместе 
голубой шелковой ниткой. Мы осторожно вскрыли письмо, разрезав его по одной из 
сторон, так как на обороте конверта были нарисованы три католических креста, и 
мы решили на всякий случай сохранить их в целости. В письме говорилось 
следующее:
"Пароход "Бега", пятница,
24 марта 1882 г.
Моя дорогая миссис Гордон!
Наконец-то настал час Вашего триумфа! После стольких баталий, которые мы вели 
за обеденным столом по поводу реальности существования К. X. и после стольких 
скептических замечаний с моей стороны по поводу замечательных способностей, 
которыми обладают Братья, я вынужден полностью поверить в то, что они – реально 
существующие личности; и мое нынешнее глубокое и неизменное уважение к ним – 
столь же велико, как и некогда мой скептицизм. Мне не позволено рассказывать 
Вам все, что я знаю; скажу лишь, что два дня назад ко мне явился К.Х., и то, 
что он рассказал мне, меня потрясло. "Благословенный" не уверен, удастся ли ему 
сообщить об этом Мадам, но несмотря на все трудности пути, он все же попробует. 
Если у него ничего не выйдет, то я напишу сам по прибытии в порт. ... К.Х. 
просит Вас никому не говорить об этом письме до тех пор, пока он сам не 
свяжется с Вами через Мадам. Неминуемо поднимется буря критики, а она и так уже 
достаточно перенесла, так что новые неприятности ей не нужны".
За этим следуют несколько фраз о его собственном здоровье и о тех проблемах, 
которые заставили его торопиться с возвращением. На этом письмо кончается.
Мадам Блаватская в своей написанной на трех визитных карточках записке сообщала 
следующее:
"Штаб-квартира, 24 марта.
Эти карточки я посылаю для того, чтобы убедить сомневающихся и недоверяющих мне,
 что прилагаемое письмо, адресованное м-ром Эглинтоном миссис Гордон, 
действительно было доставлено мне с борта "Беги" вместе с другим его письмом ко 
мне, которое я сохранила. К. X. рассказал мне, что он виделся с м-ром 
Эглинтоном и говорил с ним достаточно долго и убедительно, чтобы он смог 
поверить в реальное существование Братьев до конца своей нынешней физической 
жизни. М-р Эглинтон пишет мне: "Второе мое письмо предназначено для миссис Г., 
и я надеюсь, что с Вашей помощью оно будет ей доставлено. Когда Вы получите его,
 где бы Вы ни находились, отправьте его далее миссис Гордон уже обычным 
порядком. Я думаю, Вы будете довольны, узнав, что теперь я полностью поверил в 
существование Братьев, и не сомневаюсь в том, что К.Х. уже рассказал Вам о том, 
как два дня назад явился ко мне", и т.д., и т.д. КХ. мне обо всем рассказал. 
Однако он не согласился с тем, чтобы я отправляла это письмо "обычным порядком",
 так как это помешает достижению цели, но просил меня написать его и отправить 
без промедления, чтобы вы все смогли получить его в Хауре вечером 24-го. Что я 
и делаю...
Е. П. Блаватская".
На большой карточке, взятой у Эглинтона, почерком К.Х. было написано следующее:
"Уильям Эглинтон решил, что все феномены могут производиться только через Е.П.Б.
, так как она – "медиум", и что за пределы Бомбея действие феноменальных 
способностей распространяться не будет. Но мы считаем иначе. Пусть это послужит 
доказательством того, что дух живущих людей обладает такими же потенциальными 
возможностями, что и бестелесная душа, а зачастую и гораздо большими. Он 
стремился проверить ее, он часто сомневался; два дня назад он получил 
доказательства, которых добивался, и сомневаться больше не будет. Но он – 
неплохой молодой человек: способный, честный и чистый как золото, если только 
он в чем-то убежден... Эту карточку я сегодня взял у него. Пусть она послужит 
еще одним доказательством его замечательных способностей медиума. K.Х.