усь с Вами лично, так как мы не можем быть 
неблагодарными, и даже Нирвана не дает права оставаться глухим к ДОБРУ".
Со следующего абзаца уже начинались слова собственно Дж. Кх.:
"И кроме того я лично хотел бы выразить Вам свою благодарность за проявленное 
Вами искреннее сочувствие ко мне, когда из-за моей неосторожности со мной 
произошел несчастный случай2. ... Могу заверить Вас в том, что, хотя я пока все 
еще лишь скромный чела, я ощущал достигавший меня поток Ваших добрых пожеланий; 
до меня, страдающего среди заснеженных гор, они доходили подобно теплому 
ветерку, дующему из долины".
Синнетт знал, что этот высший чела свободно говорит и пишет по-английски, и ему 
показалось, что в последних строчках явно заметна образность стиля, обычно 
присущая Учителю К.Х.
Тем не менее следовавшее далее в письме сообщение, отнюдь не вызвало у 
англичанина особого удовольствия.
"Я также уполномочен сообщить Вам, – писал Джуал Кул, – что в лице некоего м-ра 
Беннетта из Америки, который вскоре прибудет в Бомбей, Вы обретете одного из 
наших представителей (правда, сам он об этом не знает), которому, несмотря на 
его "национальный провинционализм", так Вами презираемый, и на свои 
атеистические убеждения, суждено стать орудием освобождения мышления Запада от 
религиозных предрассудков".
Отрицательное отношение Синнетта к этой новости отчасти оказалось пророческим. 
В день приезда Беннетта – 10 января, Синнетт был в Бомбее, встречая Пэйшенс и 
Денни. В то время он был занят другими делами и потому не был среди тех, кто 
встречал американца, однако вскоре он познакомился с ним и был неприятно 
поражен его неряшливой одеждой, неуклюжими манерами и всей его отталкивающей 
внешностью. Беннетт, похоже, и сам чувствовал себя неловко в присутствии 
ухоженного и даже несколько надменного англичанина и потому не смог сделать 
ничего, что могло бы исправить первое впечатление о нем.
Махатма М. в одном из своих последующих писем, отправленных Синнетту до того, 
как Учитель К.Х. возобновил свою переписку с ним, пожурил Синнетта за его 
отношение к Беннетту:
"Вы заметили только, что у Беннетта – немытые руки, неухоженные ногти, грубая 
речь, и в целом Вы увидели его только с негативной стороны. Но если именно это 
и есть Ваш критерий оценки морального совершенства и потенциальных способностей 
человека, то многие адепты ламы-чудотворцы тоже оказались бы несоответствующими 
Вашим стандартам. В этом, отчасти, и кроется Ваша слепота... Мало кто перенес 
столько страданий, причем – незаслуженных, сколько перенес он; и столь же 
немногие обладают таким добрым, бескорыстным и правдивым сердцем... Б. – 
честный человек, искренняя душа; обладает безмерной духовной стойкостью и к 
тому же - он мученик. Наш KJC. любит как раз таких... И по моральным, и по 
физическим признакам он – хороший друг"3.
Синнетт не смог заставить себя с любовью относиться к Беннетту, но, памятуя о 
сказанном М., он не протестовал, когда американца приняли в члены Теософского 
Общества. С неохотой согласился на его принятие и сам полковник Олкотт; хотя он 
все же отметил, что этот случай послужил "уроком, который всем нам был крайне 
необходим!"
Д.М. Беннетт был вольнодумцем и редактором группового издания – "The 
Truth-seeker"4. Он был, как писал Олкотт, "весьма интересным и искренним 
человеком, проведшим год в тюрьме за свои безжалостные и часто грубые выпады 
против христианского догматизма"5. Против него было сфабриковано дело одним 
беспринципным сыщиком из христианской общины Нью-Йорка, и "он был осужден и 
посажен в тюрьму. Ему пришлось полностью отсидеть весь годичный срок заключения,
 несмотря на то, что президенту Хейзу была направлена петиция о его помиловании 
за подписью 100000 человек. После освобождения огромное количество народа 
приветствовало его в зале одного из самых больших общественных зданий Нью-Йорка.
 Тогда же был начат сбор средств на его кругосветное путешествие, дабы он лично 
смог познакомиться с деятельностью христианских церквей в различных странах".
Из разговора с Беннеттом Полковник узнал, что он и его жена в течение 
нескольких лет были членами Общества шекеров. "Его религиозный, но 
эклектический разум восстал против шекерской ограниченности и нетерпимости и 
против всего христианского сектантства в целом; он и еще одна, упомянутая выше 
"добрая шекерианка" решили пожениться, создать свой собственный очаг и покинуть 
Общину шекеров"6.
Вскоре Беннетт превратился в убежденного скептика и посвятил свою жизнь 
активной пропаганде вольнодумства.
"Что нам сразу же понравилось в этом человеке, – писал Олкотт, – так это его 
прямота и открытость". На него Беннетт тоже произвел не самое благоприятное 
впечатление при первой встрече, но вскоре этот человек заслужил его симпатии. 
Беннетт прочел книгу Синнетта "Оккультный Мир", и та произвела на него сильное 
впечатление. Вскоре после этого он подал заявление с просьбой о принятии в 
Общество.
А далее последовал ряд событий, результатом которых как раз и стал тот 
"необходимый урок", о котором говорил Олкотт.
Одновременно с Беннеттом в Бомбей пожаловал для чтения проповедей один 
крикливый церковный boanerges7 по имени Кук – Джозеф Кук (тоже из Америки) – 
или вернее – преподобный Джозеф Кук – дородный мужчина, веривший, похоже, 
только в Троицу, третьим лицом в которой был он сам"8.
Кук был встречен англо-индийской общественностью "на ура". "