атмами, он – Синнетт – ни за что бы не поверил, если бы ему сказали, что 
его друг станет источником стольких осложнений, даже несмотря на то, что он мог 
быть крайне убедителен, когда брался за перо, чтобы написать что-либо о 
проблемах оккультизма. Иногда Синнетт сам склонялся к тому, чтобы вслед за ним 
признать, что он способен сделать для пропаганды оккультизма даже больше, чем 
сами Учителя. Но, в отличие от Хьюма, Синнетт не видел в этом никакого повода 
для сарказма, которым Хьюм так часто разражался. И все же он и сам честно 
признавал, что ни один из них двоих не был склонен к долготерпению.
Далее Махатма рекомендовал Синнетту "особенно заботиться о том, чтобы его 
маленький сын не ел мяса, даже птичьего, и советовал также написать об этом 
миссис Синнетт. Раз уж мать сама отдала своего ребенка под покровительство K.Х.,
 то пусть и оберегает его от всего нечистого"30.
В следующий раз Е.П.Б. написала из Дехра-Дуна – места своей очередной остановки 
после отъезда из Сахаранпура31. Она говорила, что видела Махатму М. и тот 
продиктовал ей ответ на письмо Синнетта, который, как оказалось, уже ждал ее,
В этом ответном письме много говорилось о некоторых аллахабадских членах 
Общества, о которых Синнетт расспрашивал Махатму. Сама Е.П.Б. добавила к письму 
еще один, собственный параграф и кроме того переслала Синнетту еще одно письмо, 
полученное ею от своего дяди – помощника министра внутренних дел Российского 
Правительства, удостоверяющее ее личность и сообщающее, что "князь Дондохоф"32 
вскоре отправит официальный документ с аналогичным подтверждением.
Сам Синнетт тоже получил подобное письмо от дяди Е.П.Б., в котором тот выражал 
надежду, что его вмешательство поможет нейтрализовать распускаемые недругами Е.
П.Б. слухи о том, что она – русская шпионка.
Это второе письмо, отправленное из Дехра-Дуна, было посвящено в основном 
проблемам Общества и тем людям, с которыми Е.П.Б. встретилась за время 
путешествия33. Особенно заинтересовала Синнетта помещенная ближе к концу письма 
фраза: "Бедный Desinherited34 очень болен. Он оступился и чуть было не сломал 
себе обе ноги. Если бы рядом с ним не оказалось другого чела, мгновенно 
среагировавшего и сохранившего присутствие духа, чтобы приостановить его 
падение, то он разбился бы насмерть, упав на дно пропасти глубиной 2800 футов. 
М. говорит, что это подстроил один из этих дьяволов – "красношапочников"35; он 
отвлек внимание парня и в мгновение ока воспользовался его неосторожностью... 
еще одно подтверждение того, что и чела, и даже высшие иерархи могут порой 
забывать об осторожности..."36.
Свое письмо Е.П.Б. снабдила следующим дополнением: "Росс Скотт передает привет. 
Если бы вы только слышали, как ругается миссис Коллектор Черч!"37 Она уже 
описывала ранее миссис Черч –женщину, с которой она познакомилась в Дехра-Дуне 
и к имени которой прибавила здесь еще и должность ее мужа – "Коллектор", говоря,
 что ее речь "заставляла меня краснеть от стыда до корней волос"38 .
"Должно быть, ее речь действительно звучит весьма зажигательно, если даже на 
Старую Леди она смогла произвести впечатление!" — подумал Синнетт, убирая 
письмо в отдельный ящик, в котором он хранил письма от Е.П.Б. Письмо не было 
датировано, и он сам, как это часто с ним бывало, не поставил на нем дату 
получения39.
Примерно в то же время пришло несколько писем непосредственно от Махатмы М.
"The Civil and Military Gazette" возобновила свои нападки на Олкотта и Е.П.Б., 
и некоторые другие окопавшиеся критики снова принялись клеймить и порочить их.
Синнетт отправил Махатме письмо с вопросом, чем он мог бы быть полезен Обществу 
при данных тяжелейших обстоятельствах.
Учитель ответил: "Ничем: ни Вы, ни даже сам Господь Санг-йас ничем не можете 
помочь им, поскольку само положение Основателей Общества в принципе не 
позволяет им в полной мере уберечься от чужой непримиримой злобы и постоянных 
козней"40 .
Немного далее он добавлял:
"Просмотрите все газеты, за исключением разве что двух или трех; 'старая добрая 
леди' в них, в лучшем случае, высмеивается, в худшем — на нее просто клевещут; 
на Олкотта спустили всех собак и пресса, и христианские миссии. Памфлет под 
названием "Теософия" был напечатан и распространен христианами в Тинневелли уже 
23 октября, то есть в день приезда О. в этот город"41.
Махатма продолжал далее в своем письме:
"Если этот ваш Раттиган – не законченный подлец, то поскольку одна из его 
газет42 постоянно оскорбляла и оскорбляет ни в чем не повинную женщину, он 
должен первым предложить Вам перевести письма ее дяди (одно – адресованное Вам, 
а другое – ей самой) и опубликовать их в "Пионере", напечатав вверху краткую 
справку о том, что в скором времени ожидается более обстоятельное официальное 
подтверждение от князя Д., которое решит спорный вопрос о ее личности на сей 
раз окончательно"43.
Но Раттиган такого предложения не сделал, а несколько осторожных намеков со 
стороны Синнетта были встречены гробовым молчанием. Похоже, что ему не 
оставалось ничего другого, как просто заниматься своими делами, предоставив 
событиям следовать своим чередом.
Его особенно ободряла активная переписка с Махатмой М., при том что Махатма 
прямо заявил о своей нелюбви к писанию писем. Большинство писем касалось 
положения дел в Теософском Обществе, вице-президентом которого был к тому 
времени Синнетт. Он осознавал и все более высоко ценил то, что Махатма с 
большой охотой выполнял свою обременительную обязанность по поддержанию 
переписки с ним, так как ему хотелось, чтобы его Брат К.Х., вернувшись после 
своего уединения, не был бы расстроен полным отсутствием какого-либо прогресса 
в этом направлении.
В одном из своих писем, полученном Синнеттом в конце этого года (1881), Махатма 
писал:
"Члены Общества были бы гораздо больше заня