ещавший вернуть сегодня письмо Махатмы, все еще не появлялся. 
Он рано оставил редакцию, чтобы поскорее получить опять в свое распоряжение 
письмо, но придя домой, обнаружил, что его друга все еще нет,
— Не стоит беспокоиться, дорогой, – успокаивала его Пэйшенс, – ты ведь знаешь, 
Аллан появится
в нужное время.
"Нужное время" наступило для Хьюма уже после того, как супруги попили чай. 
Возле резиденции Синнеттов остановилась коляска, и Хьюм, как всегда 
неторопливый и важный, направился к дому. Синнетт проводил его в кабинет.
— Я уже начал беспокоиться, – сказал он, будучи не в силах полностью подавить 
свое нетерпение, я собирался написать ответ...
— Это понятно. Но мне необходимо было кое над чем поразмыслить.
Хотя Хьюм и не склонен был удивляться чему бы то ни было, имеющему индийское 
происхождение, все же события последних недель его заинтересовали; несмотря на 
свою врожденную гордость и чувство собственного превосходства, он не мог не 
удивляться тому, что где-то здесь, возможно, находится хранилище высшей 
мудрости и живут существа, ее охраняющие. "Как же сделать так, – спрашивал он 
себя, – чтобы воспринимать и распространять эту мудрость в интересной и 
доходчивой для Запада форме? Особенно, если она содержит в себе (а он 
подозревал, что так оно и есть) более глубокое знание природы, чем когда-либо 
достигавшееся наукой. Какой это был бы триумф!" Однако он чувствовал, что Кут 
Хуми Лал Сингх был не до конца искренен в оценке возможностей Запада и 
западного образа мышления.
— Кут Хуми не прав относительно европейского характера, – сказал он, наконец, 
усаживаясь и принимая предложенную Синнеттом сигару. – К образованному 
европейцу нужен особый подход и найти его сможет только тот, кто очень хорошо 
знаком с его природным характером.
В то же время всем своим видом Хьюм, казалось, говорил: "И я как раз такой 
человек".
— Да, я согласен, – сказал Синнетт, – но этот Брат, похоже, знает кое-что о 
Западе. Если ты помнишь, мадам Блаватская говорила, что он обучался в 
европейских университетах. Наверняка, он знаком и с его историей.
— Но это отнюдь не значит, что он ее правильно интерпретирует, – возразил Хьюм. 
– По крайней мере – не все он может интерпретировать верно.
Прежде чем ответить, Синнетт наполнил два стакана виски с содовой. Затем взял 
письмо со стола, куда его положил Хьюм. Сам он никогда бы не позволил, чтобы 
письмо покинуло его письменный стол с какими бы то ни было помарками или 
исправлениями. Но, вспомнив объяснения Е.П.Б., а также ее слова о том, 
насколько заняты Братья, он подумал, что само появление письма – уже большая 
удача. Не следовало забывать, что Махатма – не англичанин. Кроме того, самым 
важным все же было содержание, а не форма.
— И все-таки, Хьюм, это очень важное письмо, – сказал он, наконец, – и меня оно 
очень поразило. Я отвечу на него и посмотрю, захочет ли Брат продолжить эту 
переписку и поделиться со мной хотя бы частью всего этого знания. Мне кажется, 
он не будет возражать, ведь он сам пишет, чтобы я работал с тем, что у меня 
есть, а позже он предоставит мне всю необходимую информацию. Это, по крайней 
мере, обнадеживает.
— Как ты уже слышал, я тоже собираюсь написать ему, – сказал Хьюм. – Как и ты, 
я хочу знать
больше. Пока что я не удовлетворен, Синнетт.
— Да и можно ли вообще достичь в этом полного удовлетворения? Ну что ж, давай 
продол
жим. Мы уже обсуждали с президентом и Е.П.Б. возможность создания филиала 
Общества в Симле.
Мы, возможно, могли бы создать и свое отдельное Общество, полностью от них 
независимое. Вообще-
то Олкотт мне нравится, но он немножко путаник. А мадам – непредсказуема, как 
циклон, и, я должен признать, иногда просто невыносима, какой бы очаровательной 
она ни была все остальное время. К тому же, организация чего-либо – это не по 
ее части.
Хьюм засмеялся.
— Хорошо сказано! Но идея действительно неплоха. Я понимаю так, что ты 
предлагаешь создать здесь нечто отличное от регулярно действующего филиала 
головного Общества. Это, конечно же, даст нам большую свободу. Если бы нам 
удалось убедить этого Брата поддерживать контакт непосредственно с нами, то 
наша переписка, а быть может, даже и непосредственное общение уже не зависели 
бы от мадам Блаватской; и правила мы смогли бы устанавливать свои собственные, 
не спрашивая разрешения у Полковника.
— Да, – задумчиво произнес Синнетт, – мне кажется, эта мысль неплоха. Я над 
этим подумаю.
Хьюм задержался еще на некоторое время, чтобы подробнее обсудить задуманный 
план. К моменту его ухода этот план уже четко вырисовывался у Синнетта в уме, и 
потому он решил без промедления приступить к составлению ответного письма, пока 
в памяти еще свежи все необходимые мысли.
Если кто-нибудь из членов Братства, – писал он, – примет под свое 
покровительство новообразованную организацию и сам будет направлять ее 
деятельность, поддерживая беспрепятственный и непосредственный контакт с ее 
лидерами; и если он при этом представит убедительное доказательство того, что 
он действительно обладает высшим знанием о силах природы и свойствах 
человеческой души, ради укрепления уверенности в правильности его руководства, 
–