полезным". Он извинялся за то, что осмеливается давать советы, но 
дополнял при этом: "Это накладывает на Вас священную обязанность просвещать 
публику, готовить ее к грядущим более широким возможностям, постепенно открывая 
их глазам свет истины. Один хорошо известный людям свидетель стоит десяти 
свидетелей, мало кому известных; а если кто и известен в Индии своей честностью,
 то это редактор "Пионера"".
Заканчивалось письмо ободряющей фразой:
"Дерзайте и работайте для начала с тем материалом, который есть у Вас под рукой,
 а затем мы сами предоставим Вам все необходимые данные".
Синнетт вынужден был признать, что это письмо одновременно и воодушевило, и 
разочаровало его. Пережив, фактически, смерть надежд, предвкушения блестящей 
реализации своего оригинального плана, он почувствовал себя каким-то 
опустошенным. Он вынужден был признать обоснованность некоторых аргументов 
Махатмы; и в то же время полной убежденности в его правоте у него не было. 
Кроме того, некоторые доводы Махатмы его очень удивили. Интересно было бы 
послушать, что скажет о них мадам Блаватская.
Он успел только показать это письмо Пэйшенс, но до обсуждения дело не дошло – 
их пригласили к обеду.
Синнетт намеренно не упоминал о письме за столом, поскольку ждал более 
подходящего случая для обсуждения накопившихся у него вопросов.
Позже, когда вся компания собралась в гостиной за кофе, к ним присоединился А. 
О. Хьюм, специально заглянувший узнать, получил ли Синнетт ответ на свое письмо.
 И только тогда Синнетт попросил Е.П.Б. помочь ему разобраться с некоторыми 
замечаниями. Та с готовностью согласилась.
Он спросил, знала ли она о том, что ответ уже пришел, поскольку сама она ни 
словом о письме не обмолвилась. И услышал в ответ:
? Так вы его уже прочли?
Произнеся эти слова, она присела на стул, взяв своей изумительно изящной формы 
рукой чашечку и блюдце; другая рука при этом была слегка приподнята, выражая 
вопрос.
Грациозность этого жеста очаровывала, и Синнетт подумал: "А ведь она 
аристократка до кончиков волос! Не следует забывать об этом ни на минуту!"
Вслух же он сказал:
— Да, я чрезвычайно благодарен вам за вашу услугу. Но кое-что меня удивило.
— Только "кое-что"? – спросила она с улыбкой. – Меня, как правило, удивляет в 
поведении Учителей очень многое. Но не отчаивайтесь, – я помогу вам, если смогу.

Он перебирал находившиеся в его руках листы письма.
— Прежде всего, – сказал он, – меня интересует само письмо, – откуда и как оно 
появилось? Такое впечатление, что чернила как будто впечатаны в бумагу каким-то 
странным образом. К тому же это письмо как будто писали несколькими разными 
почерками, а подпись и вовсе не похожа ни на один из них. И подписано – "Кут 
Хуми Лал Сингх".
— Да, – ответила она задумчиво, – благословенный Кут Хуми.
Он оторвался от письма, заинтригованный почтительностью, прозвучавшей в ее 
голосе.
— Если ваша переписка продолжится, – добавила она, загадочно улыбнувшись, – то 
он, несомненно, будет обходиться и без "Лал Сингх"10.
— Да? – спросил было он, но она, похоже, была не склонна к дальнейшим 
объяснениям.
Синнетт продолжил:
— Похоже, что многие места в тексте изменены или исправлены. Все это кажется 
мне весьма любопытным.
— Возможно и так, – согласилась она. – Объяснить это одновременно и просто, и 
сложно.
Она на секунду задумалась.
—Как бы вам это объяснить? Видите ли, у Махатм очень мало свободного времени. 
На их
плечах лежит огромная ответственность, причем не только за такие небольшие 
группы, как наша с
вами, и даже не за одно только Теософское Общество, хотя это тоже их Общество. 
Письма, подобные
Вашему, обычно записывает под диктовку чела или даже несколько чела, – отсюда и 
подмеченный вами
разнобой в каллиграфии. Чернила выглядят впечатанными в бумагу потому, что их 
действительно на
нее осадили. Слова перенесены на бумагу, а не написаны на ней11.
Все присутствующие смотрели на нее с удивлением и ожиданием.
— Что это означает, мадам? – поинтересовался Хьюм.
— Это занимает меньше времени, чем обычное письмо, по крайней мере для самого 
Учителя, –продолжила она, – хотя описание этого процесса могло бы создать иное 
впечатление. Это делает чела, магнетически связанный с Махатмой. Махатма 
создает ясный умственный образ слов – реальное умственное изображение формы 
написания букв – и направляет его в разум чела, используя кроме того 
магнетическую силу чела для перенесения букв на страницу. А материал, из 
которого состоят буквы – он может быть красным, синим или черным, – берется из 
астрального света. Всем этим процессом руководит Махатма, благодаря своей 
огромной магнетической силе, а также своей могучей силе воли.
Теперь уже на лицах всех присутствующих читалось недоумение, и Синнетт спросил:
— Я не совсем понял, что вы говорили об астральном свете. Как может Махатма 
что-либо из него получать?
— Чтобы полностью это понять, надо быть ясновидящим, – энергично произнесла она.
 – Все вещи, растворяясь, превращаются в астральный свет, поэтому воля мага 
может снова вызвать их к жизни12.
Она