ал дальнейший расцвет психических 
способностей миссис Холлоуэй. Перед нею часто возникали какие-то яркие образы, 
которые она считала явлениями Махатм; иногда она передавала Синнетту послания, 
которые, как ей казалось, исходили от Учителя К.Х.; а однажды она даже убедила 
Синнетта в том, что в нее вселился Учитель и беседовал с ним непосредственно ее 
устами"18 .
В отношениях между Синнеттом и семейством Арундале появилась некоторая 
напряженность, так как некоторые из его высказываний (ставшие им известными 
благодаря миссис Холлоуэй) они сочли проявлением нелояльного отношения к 
Учителям19.
Чтобы хоть как-то исправить положение, Синнетт написал Учителю К.Х. письмо, в 
котором он, в частности, просил у К.Х. разрешения рассказать мисс Арундале об 
их "непосредственном" общении через миссис Холлоуэй.
В ответ он получил подробное, но довольно жесткое письмо – факт использования 
миссис Холлоуэй в качестве медиума решительно отвергался20.
"Вы просите у меня разрешения поведать мисс Арундале о том, что я рассказал Вам 
через миссис Холлоуэй, – писал Учитель. – Конечно же, Вы абсолютно вольны 
объяснить ей ситуацию и тем самым оправдаться в ее глазах за ту кажущуюся 
нелояльность и выступления против нас. Вы тем более вправе сделать это, что я 
ни к чему не обязывал Вас, общаясь с Вами через посредство миссис X, поскольку 
я вообще никогда не говорил через ее посредство ни с Вами, ни с кем-либо 
другим; и никогда не делали этого, насколько мне известно, ни мои чела, ни чела 
М. ... Она – замечательный, но очень неопытный медиум. Если бы не ее 
неблагоразумное вмешательство и если бы Вы все же прислушались к советам Мохини 
и Старой Леди, то, возможно, я и смог бы сейчас побеседовать с Вами при ее 
посредничестве' – именно это мы и намеревались сделать"21.
Синнетт просто не поверил этому сообщению, настолько он был уверен в 
подлинности проведенного миссис Холлоуэй сеанса. "Для чего Учителю понадобилось 
вести себя столь притворно и абсолютно непоследовательно?" – спрашивал он себя. 
И тут все те мрачные подозрения, которые мучили его в последнее время и которые 
он безуспешно пытался подавить, вдруг вырвались наружу. Старая Леди! Это она 
сфабриковала это письмо или же продиктовала его какому-нибудь чела. Ведь 
получено-то письмо от нее.
Он принялся вновь перечитывать письмо с самого начала, но на этот раз уже 
воспринимая написанное через призму своих сомнений и без обычной своей 
готовности слушать и запоминать все, что говорит ему Учитель. У его сомнений 
была веская причина, они придавали ему уверенности в его собственной правоте. 
Несколько раз ему почти удалось полностью избавиться от них, так как письмо 
было предельно откровенным и убедительно истолковывало все глубинные мотивы; к 
тому же – оно было полностью выдержано в присущем Учителю стиле. Но он всякий 
раз напоминал себе о том, что заявление о миссис Холлоуэй никак не может быть 
правдой, и вследствие этого все письмо выглядело подозрительным. Конечно же, 
Учитель (если это письмо действительно было от него) в этом письме даже и не 
пытался щадить чувства Синнетта. Но ведь он и раньше этого никогда не делал. 
Хотя и это утверждение тоже можно было бы оспорить. Он всегда старался быть 
откровенным, но в то же время старался быть и деликатным. Синнетт вынужден был 
признать, что полученное письмо было и бодрым, и деликатным, хотя полностью 
согласиться со всем, что было в нем написано, он никак не мог.
Он попытался вспомнить, о чем писал Учителю в своем последнем письме, которое 
получилось, возможно, чересчур резким и чересчур эмоциональным. Но он писал 
только то, что сам считал абсолютно справедливым, – в этом Синнетт не 
сомневался.
"... Каждый протест и сомнение, возникающие в Вашей чисто интеллектуальной 
природе и даже – в Вашем холодном западном уме, – писал Махатма, – причиняют 
мне боль; тем более, что Ваше сердце для меня как открытая книга. Но самое 
главное для меня – это служение моему Учителю. А служение для нас, позвольте 
Вам напомнить, – важнее, чем любая дружба и даже любовь; ... к сожалению, как 
бы ни был высоко развит Ваш чисто человеческий интеллект, Ваша духовная 
интуиция все еще несовершенна и очень слаба, так как Вы ее никогда не развивали.
 И вот результат: чуть только Вы встречаетесь с каким-нибудь кажущимся 
противоречием, с каким-либо затруднением, с проявлением непоследовательности в 
Оккультизме ... как тут же у Вас возникают сомнения, подозрения, и Ваша 
изначально прекрасная природа превращается в какую-то пародию на самое себя; и 
вот, в конце концов, она окончательно раздавлена всеми этими обманчивыми 
внешними проявлениями!"
"Однако же, – подумал Синнетт, – непоследовательность в Оккультизме все-таки 
существует. Изучая оккультную науку, то и дело сталкиваешься с различными 
досадными парадоксами, затрудняющими понимание и разрушающими убеждения". Ему 
очень хотелось бы так же справляться с этими парадоксами, как это всегда делала 
Пэйшенс: она, казалось, мгновенно разрешала их, совсем не терзаясь теми 
мучительными сомнениями, от которых никак не мог избавиться он сам.
"Вам ведь уже говорили, – продолжал Учитель, – что путь к вершинам Оккультных 
Наук прокладывается трудом и сопряжен со всевозможными опасностями для жизни; и 
что каждый шаг, ведущий к конечной цели, усеян разнообразными ловушками и 
острыми шипами; и что путник, отважившийся встать на эту дорогу, неизбежно 
встречает и п