воспринималось очаровательным, и мы 
чувствовали себя в нем совершенно довольными"10. Им был оказан самый радушный 
прием, и казалось, Харичанд не знает, чем и как еще он мог бы угодить своим 
гостям.
Однако через несколько дней он предъявил им счет на оплату.
"Наш казалось бы такой гостеприимный хозяин выставил нам немыслимый счет за 
аренду помещения, питание, обслуживание, ремонт дома и даже за аренду трехсот 
стульев для торжественного приема в нашу честь, а также за телеграмму, в 
которой он просил нас поспешить с приездом!" – написал позже Полковник. При 
виде общей суммы, пишет он далее, у него глаза вылезли на лоб; при таких 
расходах они запросто могли остаться без всяких средств к существованию. А 
позже обнаружилось, что деньги для "Арья Самадж", высланные ими ранее Харичанду,
 "не ушли дальше самого Харичанда".
Полковник Олкотт писал далее: "Никогда не забуду ту сцену на собрании "Арья 
Самадж", когда Е.П.Б. обрушила на него громы и молнии своего сарказма и 
заставила его пообещать возместить весь ущерб. Деньги были возвращены, но все 
наши контакты с этим человеком были немедленно прерваны"11.
Разочаровавшись в Харичанде, они вскоре перебрались на свою нынешнюю временную 
штаб-квартиру, одновременно подыскивая для себя более подходящее помещение.
— А в самом деле, почему бы и нет, – виновато произнес Олкотт, – хоть это и не 
очень приятное
воспоминание. Это тебе по силам, Малиган.
Она кивнула и повернулась к Скотту.
— Держите платок за вышитый край, – приказала она, – а я буду держать за другой.

Они сидели так несколько минут, держа платок за края, а Олкотт все это время 
смотрел на них с величайшим интересом. Он никогда не видел, чтобы Е.П.Б. 
проделывала что-либо подобное, и ему не терпелось узнать, что же у нее 
получится.
— Теперь можете взглянуть, – сказала она, наконец.
Скотт посмотрел на платок, и его глаза расширились от изумления. На уголке 
матерчатого квадрата, который он держал в руках, красовалось имя Харичанда, 
причем вышитое в той же манере, в которой раньше было вышито на этом же месте 
имя Е.П.Б. Сам же он во время этого эксперимента совершенно ничего не 
почувствовал.
Даже на Полковника это произвело впечатление, хотя он, как обычно, начал 
поддразнивать Е.П.Б., говоря, что это далеко не самая поразительная вещь, 
которую он видел в ее исполнении. Однако Росс Скотт был потрясен.
— Получилось! В самом деле получилось! – он держал платок перед собой и 
восторженно разглядывал его. – Я, конечно, не сомневался, что у вас получится, 
но...
— Вот именно – "но" – ответила она с усмешкой. – Можете взять его себе на 
память. Ведь теперь он уже не мой.
Он некоторое время молчал, будучи не в силах оторвать взгляд от платка. 
Неожиданно он резко поднял голову и изумленно посмотрел на Е.П.Б.
— Знаете, – произнес он с восхищением в голосе, – я чувствую себя как рыба, 
которая только что узнала, что такое вода.
Наградой за эту фразу стал для него журчащий смех Е.П.Б. Это журчание плавно 
перешло в чистые, веселые переливы, напоминающие по своей беспечности смех 
ребенка. Этот смех еще больше изумил молодого человека, ему показалось, что 
ничего жизнерадостнее этих звуков он раньше никогда не слышал12. Он вспомнил, 
что почти так же смеялись все счастливые "маленькие люди" его родной Ирландии, 
и почувствовал, что в его сердце рождается самая горячая симпатия к этой 
женщине.
— Спасибо вам за это, – полушутя-полусерьезно сказал он, – я этого никогда не 
забуду. Но скажите, – обратился он к Олкотту, – как продвигаются ваши дела?
— Об этом еще рано говорить, – ответил Полковник. – Сегодня утром мы получили 
обнадеживающее письмо от одного известного редактора – мистера А. П. Синнетта 
из аллахабадского "Пионера". Это первое проявление интереса к нам со стороны 
английской общины в Индии. Тогда как индийцы уже успели нас тепло 
поприветствовать в лице нескольких известных деятелей.
— Рад это слышать. Да и почему бы нет? А как ваши спутники? Как они пережили 
путешествие на "Спик-Холле"!
Вместо ответа Олкотт приказал Бабуле пригласить в гостиную мисс Бейтс и 
Уимбриджа. Они радушно приветствовали молодого человека, правда мисс Бейтс – 
чуточку скованно, считая, что одежда на ней была не совсем подходящая для 
приема посетителей. Однако восторженное дружелюбие Скотта помогло ей преодолеть 
мимолетное смущение, и вскоре все они весело болтали друг с другом, пока гость, 
наконец, не решил, что ему уже пора уходить.
— Надеюсь, я зашел не слишком далеко, – с надеждой спросил он, – один Бог знает,
 когда мы встретимся опять.
— Мы обязательно встретимся, – заверила его Е.П.Б.
Он довольно улыбнулся:
— Если это говорите вы, то я спокоен.
Перед уходом Скотт оставил полковнику Олкотту свое заявление о вступлении в 
Теософское Общество и вложил в его руку пятифунтовую купюру в качестве взноса в 
общественную казну.
—Вот это я называю зримым выражением благодарности! – сказал Олкотт, когда 
Бабула закрыл дверь вслед за ушедшим Скоттом. – Да и твой фокус, надо сказать, 
был весьма удачным.
— Это не фокус, – коротко парировала Е.П.Б. –Я должна была что-нибудь для него 
сделать. Иначе бы он подумал, что все, слышанное им на пароходе, – болтовня! 
Кроме того, он мне нравится. Я бы хотела чем-нибудь ему помочь.
— Не сомневаюсь.
Полковник знал, что