лась. Все было для меня в новинку. У меня возрос интерес к 
политике. Мой аналитический ум, моя общественная работа в школе и будущая учеба 
на юридическом факультете сочетались бы как нельзя лучше. Я почувствовала перед 
собой направление и цель”. 

За месяц до того как заявления вернулись обратно, она почувствовала непонятные 
симптомы и побывала на приеме у гинеколога. Затем она позвонила Рику. 

“Я беременна”. 

“Джинни,это великолепно”. 

“Но я думаю, что это немного не вовремя. Я думаю, нам нужно это обсудить”. 

Он повысил голос: “Обсудить? Что?” 

В этот вечер он пришел домой готовый к обороне: “Ты станешь великолепной 
матерью, Джинни. Не паникуй. Твои сомнения объясняются комплексом 
неполноценности. Поверь мне, я абсолютно не сомневаюсь”. 

Она набросилась на него, плача от ярости: “Я не готова иметь ребенка. Ты сделал 
это. Ты вынуждаешь меня принять решение”. 

“Да о чем ты говоришь?” 

“Ты меня сделал беременной для того, чтобы лишить шансов учиться”. 

“Но это нечестно! Ведь тебя еще не приняли. Если бы я знал, что тебя приняли в 
Колумбийский университет, разве я помешал бы тебе?” 

“Я могла бы сделать аборт”, — сказала она. 

Его лицо вытянулось, а взгляд стал отчужденным. Эта беспомощная истеричка была 
носителем его семени. 

“Мы заведем ребенка попозже”, — добавила она. 

Он провел ее в гостиную и усадил на диван. Его голос был тверд: “Это очень 
плохая мысль. Сейчас ты немного расстроена и испугана”. 

Она не стала поступать в университет. 

После того, как я поговорила с каждым из них отдельно, мы согласились, что 
будет полезно посидеть и поговорить всем вместе. Следовало обсудить конфликтную 
ситуацию в их взаимоотношениях.* Они предложили совершенно различное толкование 
таких вопросов, как дети, работа, время. 

* Это наглядно показывает, как мы загоняем друг друга в проблемы развития и 
затем все это проявляется в диалогах, которые мы ведем друг с другом. Поэтому я 
привела весь диалог между Риком и Джинни. Как и многие люди, они помнят все 
выборочно и слышат то, что хотят услышать.
Кто действительно хочет иметь детей в этой семье? Насколько сильно? И от чего 
готов отказаться ради этого? 

Рик: “Я хочу, чтобы в семье было трое или даже четверо детей. Я хочу этого 
очень сильно. Это нужно мне не для личного удовлетворения, а потому что я 
повзрослел. Я не хочу, чтобы мой сын был единственным Брейнардом в своем 
поколении. Я хотел бы иметь двух сыновей и одну или даже двух дочерей. Я не 
знаю, от чего мог бы отказаться. В детстве я мало видел своего отца. Однажды я 
сказал ему, что хотел бы видеть его семьдесят два часа в год. Тогда он начал 
забирать меня на субботу и воскресенье один раз в год, в эти дни мы были с ним 
вдвоем. Свои взаимоотношения с сыновьями и дочерьми я представляю так же. Но не 
собираюсь отказываться ни от каких обязательств, связанных с моей профессией”. 

Джинни: “У меня более сдержанные обязательства по отношению к детям. Я стараюсь 
быть честной перед собой и Риком. Я хочу узнать, как буду реагировать на 
появление каждого ребенка. Если все пойдет хорошо, я хочу иметь четверых детей. 
Но я также знаю, что жизнь семьи может разрушиться, если детей будет очень 
много и мне станет трудно с ними справляться”. 

Рик: “Сейчас мы выработали соглашение о времени, которое я буду уделять сыну. Я 
постараюсь найти для него полчаса утром и полчаса вечером”. 

Джинни: “Я считаю неприемлемым, что твои отношения с отцом или с сыном так 
дозированы по времени. Я думаю, дети предоставляют нам шанс, и если мы им не 
воспользуемся, значит, мы никуда не годные родители. Я уверена, что родители 
должны быть с детьми всегда, когда они им нужны”. 

Кто первый заговорил о детях? 

Джинни: “Это был ты, правда?” 

Рик: “Единственное, что я помню, так это то, что Джинни и ее подруга, с которой 
она жила в комнате, говорили о том, что неплохо бы иметь по одиннадцать детей, 
это были бы две футбольные команды”. 

Джинни: “Это была не более чем шутка. Может быть, Рик решил, что я 
действительно этого хочу, но мне это не подходит”. 

Кто хотел, чтобы Джинни отказалась от дела, которым она занималась до 
замужества? 

Рик: “Я думаю, что работа в Вирджинии отнимала у нее больше времени, чем моя 
юридическая практика. Она была полностью поглощена работой. А я чувствовал, что 
ее занятия не сочетаются с замужеством и воспитанием детей”. 

Привлекала ли Рика работа жены, ведь она была связана с детьми? 

Рик: “Меня привлекало то, что она была независимой женщиной со своими 
внутренними ориентирами. Я отдаю приоритет этому”. 

Джинни: “Рик все еще не видит никаких противоречий”. 

Рик: “Ну хорошо. Я понимаю это так. Джиини уволилась, так как ей нужно было 
многое сдел