процесса развития ребенка помогло выявить каждый нюанс их роста и дало 
нам удобные штампы: беспокойные двухгодовалые и шумные девятилетние дети. 
Юность тоже была тщательно разложена по полочкам. Но — скрупулезный анализ 
развития личности разработан только до восемнадцати—двадцатилетнего возраста. 
После двадцати одного года мы предоставлены самим себе и плывем вниз по течению 
до старости, когда нас начинают изучать геронтологи. И все это время только 
медицинские работники интересуются нашим физическим здоровьем. 

Значительно легче изучать подростков и стариков. Обе группы находятся в 
учреждениях (школах или домах престарелых), где они являются пленниками. 
Остальные же мечутся в основном потоке запутанного и обезумевшего общества, 
пытаясь придать некоторый смысл своему существованию и пробиться через 
неопределенность. 

Где же мудрые советы, помогающие преодолеть возраст двадцати лет, которому 
свойственны поиски, и сорокалетие, которое обрушивает на нас потерянные 
надежды? Можно ли доверять народным поверьям о том, что раз в семь лет у нас, 
взрослых, появляется какое-то непреодолимое желание? 

Нас учили, что дети проходят определенные стадии развития, одинаковые и 
необходимые для всех. 

Сейчас, понимая, как развивается личность, мы отправляем нашего отпрыска из 
детского сада в колледж и оставляем его на пороге зрелости в нервном 
возбуждении. Он технически подготовлен, жаждет решать проблемы, умеет обходить 
препятствия. Но мы не учим его понимать свой внутренний механизм, не учим тому, 
что даже взрослые делятся на тех, которые держатся на плаву, и тех, которые 
потеряли равновесие и утратили мир в душе. 

В период между восемнадцатью и пятьюдесятью годами максимально раскрываются 
возможности человека. Это тот возраст, когда мы особенно нуждаемся в 
наставлениях и советах по жизненно важным проблемам, но, увы, лишены их и 
плутаем в потемках. Если мы “не приспосабливаемся” к условиям существования, то 
воспринимаем это как собственное несоответствие требованиям жизни. При этом мы 
не учитываем, что находимся на определенной возрастной ступени развития, и не 
задумываемся над тем, что многие проблемы тянутся из детства. Значительно легче 
обвинить в срывах мать, жену, мужа, работу, систему либо вовсе не думать об 
этом. 

До недавнего времени психиатры и социологи обращались к жизни взрослого 
человека только при наличии каких-то проблем и очень редко уделяли внимание 
временным изменениям и их предсказанию. Теоретические концепции, берущие начало 
от Фрейда, основаны на том, что личность более или менее сформировалась в 
пятилетнем возрасте. 

А что могут дать эти концепции сорокалетнему человеку, который достиг 
профессиональной цели, но чувствует себя подавленным и недооцененным? Он 
обвиняет свое дело, жену или окружение в том, что они лишили его свободы. В 
мыслях он пытается вырваться из этих пут. Поэтому объектом в желании 
освободиться может стать что угодно: например, интересная женщина, которую он 
встретил, другое поле деятельности и т. д. Но когда цель достигнута, выясняется,
 что все осталось по-прежнему. Новая ситуация оказывается опасной ловушкой, и 
человек хочет сбежать из нее и вернуться к жене и детям, которых боится 
потерять. 

Многие жены удивленно смотрят на эти случайные игры и говорят: “Муж сошел с 
ума”. Никто никогда не думал, что чувство неуравновешенности и подавленности, 
возникающее в среднем возрасте, можно предсказать. 

А что найдет в традиционных фрейдовских концепциях тридцатипятилетняя женщина, 
пытающаяся убедить своих детей в том, что они лучшие, в то время как сама она 
испытывает чувство неполноценности. Независимо от вашего возраста попробуйте 
отождествить себя с тридцатипятилетней Дорис. 

За пятнадцать лет совместной жизни муж Дорис никогда не приглашал ее развлечься 
в обществе своих коллег и почти не обсуждал свои дела. Но вот однажды вечером 
он пришел домой и сообщил, что президент фирмы видит в нем человека с 
незапятнанной репутацией и хочет познакомиться с ним поближе. 

“Послушай, — сказал он, — президент, собирающийся уйти в отставку, пригласил 
нас с тобой на обед на следующей неделе. Он что-то там сообщит”. 

“О, Господи, — воскликнула Дорис. — Я уже несколько лет не была на званых 
обедах. О чем же мне говорить?” 

“Ничего, дорогая, — ответил муж. — Просмотри газеты за последнюю неделю”. 

Движимая чувством долга, Дорис прочитала четыре еженедельных выпуска новостей и 
каждый вечер перед сном вспоминала фамилию очередного арабского лидера. 

Прием был организован по всем правилам. Рядом с Дорис за столом сидел гла