того, субъект буквально пропитан ими и не в силах отделить их от себя. 
Одновременно эмоции спроецированы в объект. Поскольку субъект не в силах 
разрушить канал проекции, то, пользуясь объектом как рычагом, непроизвольные 
психические состояния управляют самим субъектом. 
Эмоции неотделимы от своего носителя, равно как и идеи, и мысли. Они 
оказываются идентичными с определенными физическими состояниями, и, таким 
образом, глубоко внедрены в физическую сферу жизнедеятельности человека. Эмоции 
спроецированных содержаний всегда образуют связь, некоторое динамическое 
соотношение между субъектом и объектом - это и есть перенос. Очевидно, что по 
своему характеру эмоциональная связь, или мост, может быть отрицательной или 
положительной. 
Проекция эмоциональных содержаний всегда обладает специфическим влиянием. 
Эмоции заразительны, вследствие того что коренятся в глубине симпатической 
системы; отсюда и само слово „симпатикус". Любой эмоциональный процесс 
незамедлительно вызывает подобные ему проявления у других людей. Находясь в 
толпе, движимой эмоцией, невозможно сдержать в себе те же эмоциональные 
проявления. Представьте, что вы находитесь в стране, языка которой не знаете, и 
кто-то из находящихся рядом людей пошутил,-окружающие смеются, и вы тоже 
невольно начинаете смеяться, причем самым идиотским образом. Сдержаться очень 
тяжело. Французские психологи называют это явление „ментальным заражением". 
Среди ряда замечательных книг на эту тему следует особо упомянуть работу Лебона 
„Толпа. Исследование общественного сознания". 
В психотерапии же, даже если врач полностью освободился от эмоциональных 
содержаний пациента, сам факт наличия у пациента эмоций все же существенно 
влияет на него. Было бы большой ошибкой считать, что врач может полностью выйти 
из сферы влияния пациента. Большее, на что врач может рассчитывать, это 
осознать, что подвергается воздействию. Если он этого не замечает, то находится 
слишком далеко от пациента и в этом случае стреляет мимо цели, поскольку 
принимать эмоции больного и реагировать на них является в известном смысле 
врачебным долгом. По этой причине я отрешаю метод укладывания пациента на софу, 
когда врач садится рядом. Я усаживаю его перед собой и разговариваю с ним как 
обычно говорят два нормальных человека; здесь я выражаю себя полностью и 
реагирую без ограничений. 
Очень хорошо помню случай с одной дамой лет 58 - тоже врачом - из США. Она 
приехала в Цюрих в состоянии крайнего замешательства и находилась в таком 
удрученном состоянии, что я вначале подумал, в себе ли она, но потом выяснил, 
что ее помраченное состояние - результат аналитической процедуры. Дама 
рассказала мне некоторые подробности, из коих стало совершенно ясно, что 
подобного замешательства никогда бы не произошло, если бы психотерапевт был 
нормальным человеком, а не мистиком-кудесником, сидящим рядом, полностью 
бесстрастным, как бы нечаянно роняющим мудрость сверху, с высоты своего 
положения. После общения с этим врачом дама окончательно растерялась и наделала 
кучу глупостей. Когда она рассказала мне все . это, я, естественно, 
отреагировал и, кажется, выругался. На что она вскочила со стула и воскликнула: 
„До чего же вы эмоциональны!" - Я не скрыл удивления: „А что? Разве это 
возбраняется?" -Вообще-то нет. Но вы же психотерапевт? - Да. Я 
врач-психотерапевт. Но не стремлюсь скрывать свои эмоции. Вы что, думаете, что 
я идиот или кататоник? - Но вам не положены эмоции? - Это вашему врачу не 
положены, на что смею заметить - он полный дурак. 
В этот момент для нее вся ситуация просветилась. 
- Боже, - воскликнула она. - Теперь только я поняла, где я нахожусь. Я беседую 
с нормальным человеком, у которого нормальные эмоции. 
Моя реакция дала ей ориентацию. Поскольку дама относилась к чувственному, а не 
к мыслительному типу, то нуждалась именно в подобной ориентации. А ее лечащим 
психотерапевтом был мужчина, живший в интеллектуальной сфере и не имевший 
потому возможности контактов с чувственной жизнью своих пациентов. Дама же была 
высоко эмоциональной натурой, сангвиником; нуждалась в эмоциональных 
переживаниях и чувственных жестах других людей, чтобы не ощутить собственного 
одиночества. Иметь дело с чувственным типом и говорить исключительно на 
интеллектуальные темы все равно, что интеллектуалу беседовать в компании 
клоунов. Чувствуешь себя как на Северном полюсе, крайне потерянным, так как 
тебя никто не понимает, никто не реагирует на твои высказывания. И люди могут 
быть самыми замечательными - тем не менее все будет выглядеть по-дурацки, 
поскольку они не будут соответствовать вашему психическому типу. 
Необходимо всегда стараться отвечать людям в русле их ведущей психической 
функции, иначе контакта не произойдет. Поэтому чтобы иметь возможность показать 
пациентам, что их реакции достигают меня и воспринимаются мной, я сажусь 
напротив, так, чтобы они могли прочесть эти реакции на моем лице и видеть, как 
я их слушаю. Сидя же рядом с кушеткой, на которой расположился пациент, можно 
было бы зевать, дремать, уходить в собственные мысли и вообще делать все, что 
заблагорассудится. Пациенты меж тем оставались бы в автоэротическом и 
изолированном состоянии, находиться в котором обычному человеку не совсем 
удобно. Разумеется, готовься они к отшельничеству где-нибудь в Гималаях, тогда 
другое дело. 
Эмоции пациентов всегда отчасти заразительны, но они становятся чрезвычайно 
заразительными в том случае, когда содержание, проецируемое пациентом на 
психотерапевта, идентично с собственными бессознательными содержаниями врача. В 
этом случае уже оба они погружаются в ту же самую темную дыру бессознательного 
и делаются соучастниками. Данный феномен, как взаимоперенос, описан Фрейдом. Он 
заключается во взаимном проецировании и совместной связи общим бессознательным.