же самое время, даже самый ураганный артобстрел не оказывает на него никакого 
воздействия.
950 Много подобных вещей можно наблюдать в случаях глубокой комы, вызванных 
другими причинами. Я бы хотел привести пример из своего медицинского опыта. Моя 
пациентка, в правдивости и здравомыслии которой у меня нет оснований 
сомневаться, рассказала мне, что ее первые роды были очень трудными. После 
тридцати часов бесплодных усилий доктор решил, что пора применить щипцы. Эта 
операция была проведена под легким наркозом. Женщина получила серьезные 
повреждения и потеряла много крови. Когда ушли врач, ее мать и супруг, все было 
приведено в порядок, а сиделка захотела покушать, то женщина увидела, как, стоя 
у двери, она оглядывается и спрашивает: "Вам что-нибудь еще нужно, пока я не 
ушла?" Женщина попыталась ответить, но не смогла. У нее было такое ощущение, 
словно она проваливается сквозь постель в бездонную пропасть. Она увидела, как 
сиделка бежит к ее кровати и берет ее за руку, чтобы проверить пульс. По тому, 
как она двигала пальцами взад-вперед по руке женщины, та поняла, что пульс не 
обнаруживается. Но при этом она чувствовала себя в полном порядке и тревога 
сиделки ее слегка развеселила. Сама она совершенно не была испугана. Это было 
последнее, что она запомнила, перед тем, как "отключиться . Когда сознание 
снова вернулась к ней, то она не чувствовала своего тела и его положения, и 
увидела, что смотрит вниз на комнату с потолка и видит все, что происходит под 
ней: она увидела саму себя, лежащую на кровати, смертельно бледную, с закрытыми 
глазами. Рядом с ней стояла сиделка. Врач нервно шагал взад-вперед по комнате и 
ей показалось, что он растерялся и не знает, что делать. У двери столпились ее 
родственники. Ее мать и супруг с испуганными лицами подошли к кровати и 
смотрели на нее. Она сказала себе, что с их стороны было очень глупо думать, 
что она собирается умереть, потому что она обязательно вернется к ним. Все это 
время она осознавала, что у нее за спиной находится великолепный пейзаж, что-то 
вроде сверкающего всеми красками парка. Особенно ее внимание привлек 
изумрудно-зеленый луг с короткой травой, который начинался чуть ниже ведущих в 
парк ворот из кованного железа и тянулся в глубь парка. Была весна и среди 
стебельков травы то тут, то там виднелись маленькие яркие цветы, которых она 
раньше никогда не видела. Весь ландшафт сверкал в солнечном свете и все краски 
были неописуемо яркими. По обеим сторонам покатого луга росли темно-зеленые 
деревья. У нее сложилось впечатление, что она видит поляну в лесу, на которую 
никогда не ступала нога человека. "Я знала, что это был вход в другой мир, и 
что если я повернусь лицом к этому пейзажу, то я могу поддаться искушению 
пройти в эти ворота и, тем самым, уйти из жизни". Она, собственно, и не видела 
этот пейзаж, поскольку стояла к нему спиной, но она знала, что он там находится.
 Она почувствовала, что ничто не удерживает ее от проникновения в парк за 
воротами. Но она знала, что она должна вернуться в свое тело и не умереть. Вот 
почему паника врача и беспокойство ее родственников показались ей глупыми и 
неуместными.
951 Когда она вышла из комы, то увидела склонившуюся над ее кроватью сиделку. 
Ей сказали, что она была без сознания примерно с полчаса. На следующий день, 
примерно через пятнадцать часов, когда она почувствовала себя лучше, она 
сказала сиделке о некомпетентном и "истеричном" поведении врача во время ее 
комы. Сиделка решительно отвергла эту критику, будучи убежденной, что в это 
время пациентка была совершенно без сознания и потому ничего не могла знать об 
этой сцене. Только когда женщина описала этот эпизод во всех подробностях, 
сиделка была вынуждена признать, что пациентка восприняла события именно так, 
как они происходили в реальности.
952 Можно высказать предположение, что это было всего-навсего психогенное 
"сумеречное" состояние, в котором "отколовшаяся" часть сознания по-прежнему 
продолжала функционировать. Однако, пациентка никогда не была истеричкой и у 
нее действительно был сердечный коллапс, за которым последовал вызванный 
церебральной анемией обморок, на что указывали все внешние и явно тревожные 
симптомы. Она действительно была в коме и у нее должно было быть полное 
"отключение" психики, стало быть, она была неспособна к наблюдению и здравым 
суждениям. И вот что примечательно: это не было непосредственное восприятие 
ситуации посредством косвенного или бессознательного наблюдения, она видела всю 
ситуацию сверху, словно, как она выразилась, "мои глаза были на потолке".
953 Действительно, нелегко объяснить, каким образом в состоянии полного 
коллапса могут происходить и остаться в памяти столь необычно интенсивные 
психические процессы, и каким образом пациентка могла воспринимать реальные 
события со всеми подробностями, если у нее были закрыты глаза. От столь явной 
церебральной анемии следовало бы ожидать полного блокирования чрезвычайно 
сложных психических процессов такого рода.
954 26-го февраля, 1927 г., на заседании Королевского Медицинского Общества, 
сэр Оклэнд Геддес (Geddes) привел очень похожий случай, с той лишь разницей, 
что ЭСВ было гораздо более ярко выраженным. Во время состояния коллапса пациент 
отметил "отрыв" целостного сознания от сознания плотского и постепенный распад 
последнего на компоненты. Другое сознание обладало вполне надежным ЭСВ.2
955 Эти события показывают, что в обморочных состояниях, в которых по всем 
человеческим стандартам в обязательном порядке должна временно прекращаться 
деятельность сознания и чувственного восприятия, по-прежнему продолжают 
существовать воспроизводимые идеи, ощущения и способность к суждению. 
Сопровождающие это состояние левитация, изменение угла зрения, утрата слуха и 
общего ощущения тела указывают на смещение сознания, его своеобразное 
"отделение" от тела или от коры головного мозга, которая считается местом 
обитания феноменов сознания. Если это предположение верно, то мы должны