920 "Ничто" - это явно "смысл" или "назначение", и называется оно "Ничем" 
потому, что доступно не миру чувств, а только его "организатору".5 Лао-цзы 
говорит:
"Глаза пристально смотрят, но не видят даже краешка его,
И потому он называется ускользающим.
Уши прислушиваются, но не могут услышать его,
И потому он называется утонченным.
Руки ищут, но не могут ухватить его,
И потому он называется бесконечно малым...
Все это называется бесформенными очертаниями,
Неочерченными формами,
Смутным сходством.
Стань перед ними и ты не увидишь начала
Стань позади их и ты не увидишь конца. (Гл. XIV.)
921 Вильгельм определяет Дао, как "концепцию, находящуюся на самом острие 
чувственного восприятия". Там "противоположности уравновешиваются в 
неразличенность, но они по-прежнему потенциально существуют. Вильгельм 
продолжает: "Это зерна чего-то, что соответствует, во-первых, видимому, то есть 
чему-то, обладающему природой образа; во-вторых, слышимому, то есть чему-то, 
что обладает природой слова; в-третьих, протянувшемуся в пространстве, то есть 
обладающему формой. Но эти три вещи четко не определены, они являются 
не-пространственным и не-временным единством, они не имеют ни верха, ни низа, 
ни переда, ни зада". Как сказано в "Дао Де Цзин":
Несопоставимое и неосязаемое, ^
Но в нем дремлют формы.
Неосязаемое и ни с чем несопоставимое,
Но в нем существуют вещи.
Призрачно оно и неясно.
(Гл. XXI.)
922 Вильгельм полагает, что реальность является концептуально познаваемой 
потому, что (с точки зрения китайцев) во всех вещах содержится скрытая 
"рациональность"6. Эта идея лежит в основе "смыслового совпадения": оно 
возможно, потому что обе стороны обладают одинаковым смыслом. Когда преобладает 
смысл, возникает порядок:
Дао вечен, но у него нет названия;
Неотесанный Камень, от которого вроде бы мало толку,
Является величайшей вещью под небом.
Даже если царь или князь будет владеть только им одним,
То десять тысяч созданий придут к нему на поклон;
Небо и земля соединятся,
Чтобы послать Сладкую Росу;
Люди будут жить в гармонии без приказов и принуждения.
(Гл. XXXII.) Дао ничего не делает; И все же, без него не создается ни одна вещь.

(Гл. XXXVII.) Широка небесная сеть; Велики ее ячейки, но ничто не может 
выбраться из нее.
(Гл. LXXIII.)
923 Чжуан-цзы (современник Платона) говорит о психологических посылках, лежащих 
в основе идеи Дао: "Состояние, в котором эго и не-эго больше не противостоят 
друг другу, является осью Дао"7. Почти что критикой нашего научного взгляда на 
мир звучат его слова о том, что "Дао скрывается в тумане, когда ты 
сосредотачиваешь свое внимание только на малых фрагментах бытия"8, или что 
"Ограничения не заложены изначально в смысле жизни. Первоначально слова не 
имели фиксированного смысла. Различия возникают только тогда, когда на вещи 
смотрят субъективно"9. Чжуан-цзы говорит, что древние мудрецы "в качестве 
исходной точки брали то состояние, когда существование вещей еще не началось. 
Это действительно является тем пределом, за который тебе не шагнуть. Следующая 
стадия - вещи существуют, но их разделение еще не началось. Потом вещи 
разделяются, но еще не существуют "да" и "нет". Когда появились "да" и "нет", 
Дао скрылся в тумане. Когда Дао скрылся в тумане, наступило время однобоких 
суждений"10. "То, что ты слышишь ушами, дальше уха не идет; разум не должен 
стремиться к отдельному существованию, тогда душа сможет опустошиться и впитает 
в себя весь мир. Ее пустота будет заполнена Дао". Чжуан-цзы говорит, что если 
тебя посещает просветление, то "ты используешь свое внутреннее зрение, свой 
внутренний слух, чтобы проникнуть в сердце вещей и тебе не нужно никакое знание,
 даваемое разумом"11. Здесь речь явно идет об абсолютном знании 
бессознательного и о присутствии в микрокосме макрокосмических событий.
924 Эта даоистская точка зрения типична для китайского образа мышления. Она 
предполагает по возможности мышление категориями целостности, на что обратил 
внимание и Марсель Гране12, большой авторитет в области китайской психологии. 
Эта особенность проявляется в обычном разговоре с китайцами: на то, что нам 
представляется абсолютно прямым и точным вопросом на незначительную тему, 
китайский мыслитель дает неожиданно пространный ответ. То есть мы у него 
попросили травинку, а он нам дал целый луг. Для нас детали имеют значение сами 
по себе; для восточного ума они всегда просто дополняют целостную картину. Для 
донаучной психологии первобытных народов, да и для донаучной психологии нашего 
средневековья (которая и не собирается умирать!) эта целостность содержит в 
себе вещи, которые на первый взгляд связаны друг с другом только "случайно", в 
результате совпадения, содержание которого также представляется случайным. Вот 
здесь на сцену выходят теория соответствия13, которую выдвинули