это, разумеется, вопрос субъективного мнения. В выборе между магической 
причинностью и трансцендентальным смыслом нам не поможет и традиция, потому что,
 с одной стороны, вплоть до наших дней примитивное мышление всегда считало 
синхронию магической причинностью, а с другой стороны, философия уже с середины 
восемнадцатого века предполагала наличие тайного соответствия или "смысловой" 
связи между естественными событиями. Я предпочитаю последнюю гипотезу, потому 
что она, в отличие от первой, не противоречит эмпирической концепции 
причинности и может считаться принципом sui generis*. Это обязывает нас, если 
не исправлять общепринятые ныне принципы естественного объяснения, то, по 
крайней мере, увеличить их количество. Для операции такого рода нужно иметь 
очень веские причины. Однако я верю, что высказанные мною выше мысли 
представляют собой аргумент, требующий тщательного рассмотрения.
Психология, как никакая другая наука, не может себе позволить не обращать 
внимания на эти вещи. Они слишком важны для понимания бессознательного, не 
говоря уже об их философском значении.
P.S.
То, что в этих вещах нужно проявлять большую осторожность, доказывает следующий 
случай: недавно одной моей коллеге пришлось заниматься распределением мест за 
столом званого обеда. Она подошла к этому старательно и деликатно. Но в 
последний момент неожиданно появился еще один гость, очень уважаемый человек, 
которого нужно было любой ценой посадить на почетное место. Схема расстановки 
гостей была полностью разрушена и было необходимо поспешно создавать новую. 
Времени на раздумья не было. Когда мы расселись за столом, в непосредственной 
близости от нежданного гостя сложилась следующая астрологическая картина:
Образовались четыре аспекта (Солнце – Луна) брака. Моя коллега, разумеется, 
хорошо знала астрологические аспекты брака. Она также была знакома с 
гороскопами гостей. Но спешка, в которой создавалась новая схема, не оставила 
ей времени на раздумья, так что бессознательное имело полную свободу тайного 
устройства "браков".
3. Предвестники идеи синхронистичности
916 Принцип причинности провозглашает обязательность причинно-следственной 
связи. Принцип синхронистичности гласит, что "смысловое совпадение" обусловлено 
"одновременностью" и "смыслом". Итак, если мы предположим, что эксперименты по 
ЭСВ и многочисленные другие наблюдения являются доказанными фактами, то мы 
должны сделать вывод, что помимо причинно-следственной связи в природе 
существует еще один фактор, который выражает себя в упорядочивании событий, а 
перед нами предстает в образе смысла. Хотя смысл является антропоморфическим 
толкованием, он, тем не менее, образует незаменимый критерий синхронистичности. 
Чем на самом деле является тот фактор, который нам представляется "смыслом", 
нам узнать не дано. Однако, в качестве гипотезы он не так уж невероятен, как 
это может показаться на первый взгляд. Мы должны помнить, что 
рационалистический западный подход не является единственно возможным и 
всеобъемлющим, зато отличается предубежденностью, которая требует поправки. 
Гораздо более древняя китайская цивилизация всегда мыслила по-другому, и если 
мы хотим отыскать нечто подобное (по крайней мере, в философии) в нашей 
цивилизации, то мы должны вернуться к Гераклиту. Только в астрологии, алхимии и 
ворожейных методах у нас нет принципиальных расхождений с китайцами. Вот почему 
западная и восточная алхимии развивались параллельно, и шли к одной и той же 
цели, содержащей более-менее идентичные идеи.1
917 Центральной идеей (и одной из древнейших) китайской философии является Дао. 
Это слово иезуиты перевели как "Бог". Но этот перевод правилен только с точки 
зрения западного мыслителя. Другие переводы, типа "Провидения" и тому подобных, 
являются обычной кустарщиной. Ричард Вильгельм блестяще перевел его как "смысл".
2 Концепция Дао пронизывает всю философскую мысль Китая. В нашем образе 
мышления такое положение занимает причинность, но забираться на эти 
господствующие высоты она начала всего лишь двести лет тому назад и достигла их 
благодаря нивелирующему влиянию статистического метода с одной стороны, и 
уникального успеха естественных наук с другой, в результате чего метафизический 
взгляд на мир стал считаться чем-то неприличным.
918 Лао-цзы так описывает дао в своем знаменитом "Дао Де Цзин":3
"Есть нечто бесформенное, но совершенное, Существовавшее прежде, чем возникли 
небо и земля.
Так неподвижно! Так бессодержательно! Ни от чего не зависит и неизменно. 
Всепроникающе и непоколебимо. Возникает мысль, что оно - это мать всех вещей, 
что существуют под небом Я не знаю его названия, Но называю его "Смыслом".
Если бы я должен был дать ему имя, то назвал бы его "Великим".
(Гл. XXV.)
919 "Десять тысяч вещей облачены в Дао, как в одежду, но он не стремится 
повелевать ими" (Гл. XXXIV). Лао-цзы определяет его, как "Ничто"4, но, как 
говорит Вильгельм, он имеет ввиду только его "противоположность миру 
реальности". Лао-цзы так описывает его природу:
"Мы соединяем тридцать спиц и называем это колесом;
Но оно находится в пространстве, где нет ничего, что получало
бы пользу от колеса.
Мы можем вращать гончарный круг, чтобы создать сосуд. Но он находится в 
пространстве, где нет ничего, что получало бы пользу от сосуда.
Мы сколачиваем двери и окна, чтобы построить дом. Но он находится в 
пространстве, где нет ничего, что получало
бы пользу от дома. Стало быть, если мы пользуемся тем, что есть мы также
должны призать полезность того, чего нет. (Гл. XI.)