ожий имеет своим символом рыбу; в то же время грядущая 
мировая эра есть эра рыб.
44 Inman: Ancient pagan and modern Christian symbolism.
45 Плева зародыша?
46 Этрусский Тагес, “свежевыпаханный мальчик”, который выходит из только что 
проведенной на пашне борозды, тоже является наставником мудрости.
В мифе о Литаолане у базутов (Фробениус, цит. произв. стр. 105) описывается, 
как чудовище проглотило всех людей, и осталась в живых одна только женщина, 
которая в хлеву (вместо пещеры; ср. низке этимологию этого мифа) разрешилась от 
бремени сыном, героем. Не успела она приготовить из соломы ложе для 
новорожденного, как он уже вырос и стал говорить “слова мудрости”. Что герой 
растет не по дням, а по часам, этот часто повторяющийся мотив как будто 
показывает, что рождение и кажущееся детство героя проходят так быстро потому 
именно, что рождение его, собственно говоря, означает возрождение: поэтому-то 
он затем так быстро свыкается со своей ролью героя. Ср.ниже.
47 Борьба бога Рэ с ночной змеей.
48 Ев. от Матфея, 3, 11.
49 Das Gilgameschepos in der Weltliteratur, т. I, стр. 50.
50 Отличие от жертвы Митры здесь, по-видимому, чрезвычайно характерно.
Дадофоры представляют собою незначащих богов света, не имеющих доли в жертве. В 
жертве Христа нет вовсе животного. Эту роль играют там два преступника, 
претерпевающие ту же смерть. Сцена бесконечно более драматична. Внутреннее 
отвошение дадофоров к Митре, о чем мне придется говорить ниже, позволяет 
предполагать подобное же отношение между Христом и разбойниками. Сцена с 
Вараввой содержит в себе намек, что Христос, это — уходящий бог года, который 
был представлен преступником, тогда как бог наступающего года был отпущен на 
волю.
51 На одном памятнике, например, имеется следующее посвящение: D(eo) I(nvicto) 
M(ithrae) C(autopali) (Богу Непобежденному Митре Каутопату). Встречается также 
Deo Mithrae Caute или Deo Mithrae Cautopati в таком же чередовании, как и Deo 
Invicto Mithrae — или просто — Deo Invicto или даже только — Invicto. Случается 
также, что дадофоры снабжены атрибутами Митры — ножом и луком. Из этого можно 
заключить, что эти три фигуры представляют как бы три различных состояния 
одного и того же лица. Cumont: Text. et mon., стр. 208.
52 См. там же.
53 “Увеличиваясь втрое, Ормузд удалился от солнца”. Цит. там же, стр. 209.
54 Taurus и Scorpio — это знаки равноденствия для периода от 4300 до 2150 г. до 
Р. X. Эти давно потерявшие смысл знаки сохранились, следовательно, в силу 
консервативной привычки вплоть до послехристианской эпохи.
55 В известных случаях речь идет здесь также о солнце и луне.
56 Чтобы охарактеризовать индивидуальную душу и Вседушу, личный и сверхличный 
Атман, стих Упанишады употребляет следующее сравнение:
“Два прекрасно-крылых, привязанных друга, 
Обнимают одно и то же дерево; 
Один из них ест сладкую ягоду, 
Другой смотрит, не едя, лишь вниз. 
К такому дереву дух, упавший вниз, 
В своем бессилии возносится печалью, охваченный безумием, 
Но когда он чтит и видит всемогущество другого 
И величие, от него убегает его печаль 
От кого гимны, жертвоприношения, обеты, 
Прошедшее, будущее, учения Вед происходят, 
Тот, как волшебник, сотворил этот мир, 
В котором другой запутан обманами”. 
Вариант (менее дословного, но достаточно точного и близкого к духу подлинника) 
перевода отрывка из Упанишад:
Два чудно-крылых, нежных друга 
Одно и то же древо обнимают, 
Один приятные плоды съедает, 
Другой не есть — лишь вниз все смотрит. 
На дереве таком дух долу павший 
Бессилие клянет свое, безумием охвачен; 
Но лишь почтительно узрит могущество, величие другого, 
Печаль его бесследно вся проходит. 
Тот, кто источником обетов, гимнов, жертв явился, 
Источником прошедшего, грядущего и Вед учении, 
Тот, как кудесник, весь мир наш создал, 
Другой же в мире том обманами запутан. 
57 Из составляющих человека элементов в литургии Митры особенно выдвигается в 
качестве божественного огонь, обозначаемый как божественный элемент в том 
смешении, которое творит человека. Dieterich, 1. с. стр. 5S.
58 Достаточно сослаться на тот любовный интерес, какой проявляют человек и даже 
Бог Ветхого Завета к устройству penis'a, и на то, сколь многое там зависит от 
последнего.
59 Яички обычно рассматриваются, как двойня. Поэтому их вульгарно называют 
сиамскими близнецами. (Antropophyteia VII, стр. 20. Цитировано у Stekel: 
Sprache des Traumes, стр. 169).
60 Цитировано у Inman: Ancient pagan and modern Christian symbolism, New-York, 
стр. 4.
61 Андрогинный элемент явственно выступает в лицах Адониса, Христа, Диониса и 
Митры. Это — намек на двуполость libido. Гладко выбритое лицо и женское одеяние 
католических священников содержат в себе весьма старинную примесь женственного 
элемента из культа Аттиса-Кнбелы.
62 Slekel (Sprache des Traumes) многократно отмечал триаду, как фаллический 
символ, напр. на стр. 27.
63 Лучи солнца — фаллосы.
64 Рисунок передан здесь не по фотографическому снимку, а лишь по сделанному 
автором карандашному наброску.
65 В одном бакаврском мифе выводится женщина, родившаяся из ступы для размола 
маиса. В одном зулусском мифе рассказывается: женщина должна подхватить горшком 
каплю крови, затем горшок закрыть, поставить в сторонку на 8 месяцев,