ужей. Огонь 
имеет значение логоса (ср. гл. VII, объяснение Зигфрида). Об Agni — огне — Макс 
Мюллер говорит в своем введении в Сравнительную науку о религии: “Обычным 
представлением индусов было рассматривать огонь на алтаре одновременно и как 
субъект и как объект. Огонь сжигал жертву и был таким образом как бы жрецом. 
Огонь возносил жертву к богам и был следовательно посредником между людьми и 
богами. В то же время огонь сам представлял собою нечто божественное, был богом 
и, когда надо было оказать почести этому богу, огонь являлся как бы объектом 
жертвоприношения. Соприкосновение этого, хода мыслей с христианским символом 
очевидно. Ту же мысль высказывает Krishna. По немецкому переводу Garbe это 
место гласит следующим образом:
IV, 24. Браман ест приношение, Браман ест жертва, Браман пребывает в жертвенном 
огне, от Брамана жертвуется и в Браман войдет тот, который погружается в Браман 
во время жертвоприношения.
Мудрая Диотима (Пир Платона, гл. 23) видит, что стоит за этим символизмом огня. 
Она поучает Сократа, что Эрос есть “существо, среднее между смертными и 
бессмертными”: Эрос — “великий демон, дорогой Сократ”, говорит она, “ибо все 
демоническое и является посредствующим звеном между богом и человеком”; задача 
Эроса быть “толмачем и послом людей у богов и богов у людей; людям это надо для 
молитв и жертвоприношений, богам — для их приказов и вознаграждений за жертву; 
Эрос заполняет таким образом бездну между теми и другими, так что благодаря его 
посредничеству вселенная связуется сама с собою”. Эрос — сын Нужды, зачатый от 
Пороса, опьяненного нектаром. Диотима дает превосходное описание Эроса: “Он 
мужественен, смел и настойчив, мощный охотник (стрелок из лука, ср. дальше) и 
неутомимый строитель козней, который постоянно стремится к мудрости, могучий 
волшебник, отравитель и софист; и уродился он ни в бессмертного, ни в смертного,
 а в тот же самый день то расцветает и преуспевает, когда достигает полноты в 
желанном, то умирает вовсе; но всегда он пробуждается вновь к жизни благодаря 
природе своего отца (возрождение); приобретенное, однако, стекает с него опять 
прочь”. Ср. с этой характеристикой гл. V, VI и VII этого труда.
30 3,24 и след.
31 Ср. Риклин: где речь идет о том, как один ребенок появляется на свет оттого, 
что родители положили в печь морковку. Мотив печи, в которой выводится ребенок, 
появляется и в мифах о Рыбе-Кит и о Драконе. Постоянно возвращается в этих 
мифах тот же мотив о том, что внутренность Дракона очень горяча, так что 
вследствие жара у героя выпадают волосы, это означает, что он теряет там 
внешний признак, характеризующий взрослого человека, и становится дитятею. 
Разумеется, волосы имеют отношение также к солнечным лучам, погасающим на 
закате. Многочисленные примеры этого мотива встречаются и в книге Фробениуса.
32 Ср. многочисленные указания на это у Inman: Ancient pagan and modern 
Christian symbolisms.
33 Ис. 10,17.
34 Эта сторона Agni указывает на Диониса, миф о котором имеет параллельные 
места как к христианской, так и к индусской мифологии.
35 “Огненная вода” Soma-Agni и как дождь, и как огонь.
36 “Все, что на свете влажно, это создал он из истекшего семени; а семя это 
есть Сома”. Brihadaranyaka-Upanishad 1, 4 (переведено с перевода Дейссена).
37 Пасхальному агнцу евреев придавали крестообразную форму.
38 Вопрос в том, образовалось ли это значение лишь как явление вторичное. 
Согласно Куну следует принять это предположение. Он говорит в Herabkunrt des 
Feuers, стр. 18, следующее: “Вместе с образовавшимся до сих пор значением корня 
manth выросло и представление об „отрывании", которое естественно развилось уже 
в Ведах из самого способа действия”.
39 Herabkunrt des Feuers, стр. 18.
40 Примеры у Фробениуса: Das Zeitalter des Sonnengottes.
41 Ср. Stekel: Die sexuelle Wurzel der Kleptomanie, Zeitschr. f. Sexualwiss., 
1908.
42 И в католической церкви в различных местах царил обычай, что раз в году 
священник добывал “искусственный” огонь.
43 Должен заметить, что обозначение онании великим открытием вовсе не является 
шутливою выдумкою с моей стороны; я обязан этим выражением двум подросткам, 
находившимся у меня в лечении; они утверждали, что обладают страшною тайною, 
что открыли нечто ужасное, о чем никто никогда не должен знать, так как в 
противном случае на человечество обрушится огромное несчастье, именно они 
открыли онанию.
44 Справедливость требует принять во внимание то обстоятельство, что 
значительно обострившиеся благодаря нашей морали условия жизни являются столь 
трудными, что для многих людей просто практически невозможно добиться того, в 
чем ни одному человеку не следовало бы отказывать, именно осуществление 
любовного желания. Под давлением этой жестокой доместикации человек вынужден 
прибегать к онании, раз он обладает более или менее активною сексуальностью. 
Известно, что как раз наиболее полезные и лучшие люди обязаны своими 
достоинствами сильной libido. Энергичная libido требует временами кое-чего 
сверх простой христианской любви к ближнему.
45 Я не упускаю из виду того, что онания есть лишь промежуточное явление. 
Проблема самобытного расщепления libido остается все еще в силе.
46 Последовательно применяя свою терминологию, установленную в предшествующей 
главе, я называю стадию, следующую за кровосмесительною любовью, 
аутоэротическою, причем подчеркиваю эротический момент как регрессивное явление.
 Запрудившаяся у кровосмесительной преграды libido регрессивно овладевает еще 
более отдаленною функциею, которая предшествует кровосмесительной предметной 
любви; эту функцию по аналогии с термином Блейлера Aiitismiis можно понять как 
чистое самосохранение, характеризуемое почти всеисключающим отправлением 
питания. Но сам термин потому не вполне удобно применять