вселенной 
И в хоре сфер гремя, как гром, 
Златое солнце неизменно 
Течет предписанным путем; 
И крепнет сила упованья 
При виде творческой руки. 
Творец, как в первый день созданья, 
Твои творенья велики! 
А р и э л ь: Тише, чу! 
Шум Гор разлился; 
Легких эльфов рой смутился: 
Новый день, гремя, идет. 
Чу! Шумят ворота неба! 
Чу, гремят колеса Феба! 
Сколько шуму свет несет! 
Трубный звук повсюду мчится; 
Слепнут очи; слух дивится; 
Все звучит и все поет. 
Поскорей цветов ищите, . 
Глубже, глубже в лес уйдите: 
Меж кустами, под листком 
День мы тихо проведем 29. 
И о Гёльдерлине следует здесь вспомнить: “Где ты? Опьяненная погружается моя 
душа в сумерки от ниспосылаемой тобою отрады; но вот только что я прислушивался,
 как восхитительный солнечный юноша, полный золотых звуков, играет свою 
вечернюю песнь на небесной лире; кругом отзывались леса и холмы”.
Подобно тому, как в архаическом словоупотреблении огонь и звук речи (приманный 
клик, музыка) являются формами эманации libido, так же и свет и звук, входя в 
душу, становится Единством — libido.
Манилий говорит об этом в своих стихах: — “Что за чудо было бы познать мир, 
если бы к тому способны были люди, в которых мир, как подобие Божие, заключен в 
виде малого отображения! Или позволительно думать, что люди ведут свой род не 
из неба, а откуда-нибудь из другого места? Только один человек устремился ввысь 
с поднятою головою и направил свои звездные очи вверх к светилам”.
Понятие, заключенное в санскритском слове Tejas, указывает нам на то значение 
libido, которое является основополагающим вообще для всего образа мира. Я 
обязан д-ру Abegg (Цюрих), отличному знатоку санскрита, следующей сводной 
восьми значений этого слова.
Tejas означает:
1.острота, лезвие;
2. огонь, блеск, свет, жар, жара;
3. здоровый вид,красота;
4. огненная и порождающая краски сила в человеческом организме (находящаяся в 
желчи);
5. сила, энергия, жизненная сила;
6. пылкая натура;
7. духовная, а также магическая сила; влияние, знатность, достоинство;
8. мужское семя.
Отсюда мы можем почувствовать, до какой степени так называемый объективный мир 
являл собою для первобытного мышления субъективную картину, и понять, что иначе 
это и не могло быть. К такому мышлению хочется применить слова из Chorus 
mysticus: “Все преходящее есть только символ”.
По-санскритски огонь — agnis (лат. ignis) 30, олицетворенным огнем является бог 
Agni — божественный посредник, символ которого имеет некоторое соприкосновение 
с символом Христа. В Avesta и в Ведах огонь есть посланник богов. В 
христианской мифологии есть элементы близкие мифу об Agni. Даниил31 говорит о 
трех мужах в огненной печи:
“Тогда Навуходоносор, царь, изумился, и в испуге встал, и, начав речь, сказал 
советникам своим: не троих ли мужей бросили мы в огонь связанных? Они в ответ 
сказали царю: поистине так, царь!
Он возразил и сказал: вот я вижу четырех мужей несвязанных, ходящих среди огня, 
и нет им вреда; а вид четвертого подобен сыну Божию”.
Biblia pauperum (по немецкому инкунабулу 1471 г.) говорит об этом следующим 
образом: “У пророка Даниила в третьей главе мы читаем, что Навуходоносор, царь 
Вавилонский, приказал посадить трех детей в пылающую печь, и когда царь подошел 
к печи и заглянул в нее, то увидел рядом с тремя четвертого, который был 
подобен сыну Божию. Трое означают для нас святую Троицу Лица, а четвертый 
Единство Сущности. Стало быть Христа Даниил обозначает в своем объяснении как 
троичность Лица и (в то же время) Единство Сущности”.
После этого мистического толкования “легенда о трех мужах в печи” 
представляется ничем иным, как чарами огня (Feuerzauber), причем появляется сын 
Божий; Троица приводится в связь с Единством, или другими словами: через 
совокупление рождается дитя. Печь огненная (подобно пылающему треножнику в 
Фаусте) есть символ матери, в которой “пекутся” дети 32. Четвертым в огненной 
печи является сын Божий Христос, ставший в огне зримым богом. Мистическая 
троица и единство вне сомнения имеют связь с символикой пола 33. О спасителе 
Израиля Мессии и об его врагах говорится у Исаии 34. “И свет Израиля будет 
огнем, и Святый его пламенем”.
В одном гимне Ефрем Сирин говорит о Христе: “Ты, что весь огонь, умилосердись 
надо мною”.
Agni есть жертвенный огонь, жертвоприноситель и жертва, подобно Христу. Как 
Христос оставил в опьяняющем вине свою спасительную кровь в качестве зелья 
бессмертия, так Agni оставил Soma, святой напиток воодушевления, мед бессмертия 
35. Сома и огонь тождественны в индусской литературе, так что мы в этом напитке 
без труда открываем снова символ libido, благодаря чему ряд, по-видимому, 
парадоксальных свойств этого напитка внутренне легко примирен. Как древние 
индусы признавали в огне эманацию внутреннего пламени libido, так видели они и 
в опьяняющем напитке 36 такую же эманацию libido. Что Сома определяется в Ведах 
как истечение семени 37, подтверждает этот взгляд. Внесение понятия Сома в 
огонь подобно значению тела Христова как причастия 38 объясняется психологией 
дополовой ступени, когда libido служила преимущественно функцией питания. Сома 
есть “питательный напиток”, мифическая харак