ддерживается лишь либидииозными притоками или эротическим интересом. Факты 
говорят нам, что в весьма многих случаях действительность всецело отпадает, так 
что больные не обнаруживают в себе ни следа психологической приспособляемости 
или ориентировки. В этих состояниях реальность вытеснена и заменена 
комплексными содержаниями. Приходится следовательно сказать, что не только 
эротический, но и всякий интерес, т. е. всякое приспособление к 
действительности, окончательно утрачивается. К этой категории относятся 
ступорозные и кататонические автоматы. На этих явлениях становится очевидным, 
что воспринятая из психологии невроза (преимущественно истерии и так называемой 
Zwangsneurose) дифференциация вне-полового влечения от его либидинозного 
притока оказывается неприменимою к dementia praecox (а также и к параноидной 
деменции) и по весьма веским основаниям. Прежде в своей Психологии dementia 
praecox я довольствовался выражением “психическая энергия”, так как не был в 
состоянии положить в основу теории dementia praecox учение о перемещении 
либидинозных притоков. Мой тогда еще преимущественно лишь психиатрический опыт 
лишал меня возможности усвоить себе это учение, в правильности которого для 
неврозов (строго говоря, для неврозов перенесения 9) я убедился лишь позднее 
благодаря более богатому опыту в области истерии и так наз. Zwangsneurose. В 
области этих неврозов положение вещей заключается в том, что та часть libido, 
которая скопилась вследствие специфического вытеснения, интровертируется и 
вступает регрессивно на прежние пути перенесения, например на путь перенесения 
на родителей 10. При этом, однако, всякое иное внеполовое психологическое 
приспособление к окружающему сохраняется, поскольку оно не имеет отношения к 
эротике и к ее производным позициям, т. е. симптомам. То реальное, чего не 
хватает больным, является как раз именно тою частью libido, которая обретается 
в неврозе. В случаях же dementia praecox действительности не достает не только 
той части libido, которая накапливается вследствие известного нам 
специфического вытеснения сексуальности, но части гораздо большей нежели та, 
какую можно было бы поставить в счет сексуальности sensu strictiori. Недостает 
столь большой суммы реальных функций, что в нее должны необходимо входить и 
потому считаться потерянными еще и такие влечения, половой характер которых 
приходится безусловно оспаривать 11, ибо нельзя же в самом деле саму реальность 
считать половой функцией. Впрочем, если бы последнее было верно, то интроверсия 
libido должна была бы повлечь за собою утерю действительности уже в случаях 
невроза и притом утерю столь значительную, что она могла бы быть сопоставлена с 
таковою при dementia praecox. Эти даяные делают по моему убеждению невозможным 
приложение теории libido Фрейда к dementia praecox. Поэтому попытка Абрагама, 
стоящего на точке зрения теории Фрейда, представляется мне теоретически едва ли 
состоятельной. Если Абрагам полагает, что вследствие отхода libido от внешнего 
мира возникает параноидная система или схизофренная 12 симптоматология, то 
такой взгляд с точки зрения тогдашнего знания ничем не оправдываем, ибо 
интроверсия и регрессия libido сама по себе ведет, как это ясно показал Фрейд, 
неотвратимо лишь к неврозу (строго говоря к неврозу перенесения), а не к 
dementia praecox. Простое приложение теории libido к dementia praecox 
невозможно, так как эта болезнь связана с такою утерею, которая не может никак 
быть объяснена выпадением libido sensu strictiori, т. е. половой libido. 
Большое удовлетворение я вижу для себя в том, что и наш мейстер, когда он 
приложил свою руку к неподатливому параноидному материалу, оказался вынужден 
усомниться в пригодности прежнего понятия libido. Мое сдержанное отношение к 
вездесущной сексуальности, какое, признавая все психологические механизмы, я 
обнаружил в предисловии к Психологии dementia praecox, было подсказано 
тогдашним состоянием теории libido, сексуальное определение которой не 
дозволяло мне искать в этой теории объяснения для функциональных нарушений, 
относящихся столь же к области (правда, неопределенной) влечений голода, сколь 
и к области влечений пола. Теория libido долгое время представлялась мне 
неприложимой к dementia praecox. В течение моей аналитической работы вместе с 
нарастанием опыта я подметил медленное изменение моего понятия libido: вместо 
описательного определения, свойственного Drei Abhandlungen Фрейда, выступало 
понемногу определение генетическое, давшее мне возможность заменить выражение 
психическая энергия термином libido. Я должен был сказать себе: хотя функция 
действительности и состоит только в самомалейшей части своей из половой libido, 
а в наибольшей части из другого рода влечений, но еще весьма большой вопрос, не 
является ли филогенетически эта функция действительности, хотя бы лишь отчасти, 
исходящей из пола? На этот вопрос ответить прямо — невозможно. Поэтому мы 
попытаемся окольным путем дойти до его разъяснения.
Достаточно бросить беглый взгляд на историю развития, чтобы убедиться в том, 
что многочисленные сложные функции, за которыми ныне совершенно правильно не 
признается полового характера, первоначально являлись, однако, ничем иным, как 
расщеплениями одного всеобщего влечения, связанного с инстинктом размножения. 
Как известно, в постепенно повышающемся ряду животных происходит важный сдвиг в 
принципах размножения: масса продуктов размножения, соединенная со случайностью 
оплодотворения, все более и более сокращается в пользу оплодотворения, 
совершающегося наверняка, и более действительной защиты выводков. Отсюда 
перенесение энергии от производства яичек и семени на создание механизмов, 
привлечения и охранения выводков. Так наблюдаем мы, что первые художественные 
поползновения в животном царстве служат инстинкту размножения и притом только 
во время течки. Первоначальный половой характер этих биологических установлении 
утеривается вместе с их органической фиксацией и функциональной 
самостоятельностью. Пусть нет никакого сомнения в сексуальном происхождении 
музыки; однако бессмыслицей и безвкусицей было бы позволить себе обобщение и 
подвести музыкальное искусство под категорию сексуальности. Подобн