а пределами темноты, его 
(и его) только зная, можно перешагнуть через смерть; (совершенно) не существует 
другой тропы для прохождения.
(11) Простирается он над миром. Господь. Поэтому он добр, как всепроникающий.
Мощное божество, солнцеподобное, живет в каждом, и кто познает его, становится 
бессмертным 6. (Кто знает глубокий страх смерти, легко поймет, что жажда 
бессмертия является побудительной причиной к отожествлению себя с солнцем.) 
Следуя дальше тексту, мы подходим к новым атрибутам, поучающим нас тому, в 
какой форме и в каком образе живет в человеке Рудра.
(12) Могучий монарх, он, человек, тот, который направляет свою сущность к этому 
миру совершенной чистоты Господнего, неисчерпаемого света.
(13) Человек ростом с большой палец, внутреннее я, всегда находится в сердце 
всего рожденного; разумом, управляя разумом в сердце, он обнаруживается. Чтобы 
те, кто знает, они стали бессмертны.
(14) Человек с тысячью головами (и) тысячью глазами (и) тысячью ногами, 
покрывающими землю со всех сторон, он стоит за нею, за шириною в десять пальцев.

(15) Человек воистину является всем этим, (обоими) тем, что было и тем, что 
будет, господином (также) бессмертия, далеко превосходящего все остальное.
Важные параллельные места встречаются в Katha-Upanishad (II, IV).
(12) Человек ростом с большой палец живет посреди, внутри существа, прошлого и 
будущего господин.
(13) Человек ростом с большой палец, как пламя свободное от дыма, господин 
прошлого и будущего, все тот же сегодня, завтра он будет все тот же.
Кто этот мальчик с пальчик, легко угадать: это фаллический символ libido. Этим 
героическим карликом является Фаллос, совершающий великие деяния; он этот 
уродливый бог, невзрачного вида, и все же великий чудотворец, так как является 
видимым выражением воплощенной в человеке творческой силы. Это странное 
противоречие бросается в глаза и Фаусту 7.
Мефистофель: Перед разлукой должен я сказать, 
Что черта ты успел таки узнать. 
Вот ключ. 
Ф а у с т: К чему мне эта вещь пустая? 
Мефистофель: Возьми, взгляни: не осуждай, не зная. 
Ф а у с т : В руке растет, блестит, сверкает он. 
Мефистофель: Теперь ты видишь, чем он одарен. 
Ступай за ним, держи его сильнее 
И к Матерям иди ты с ним смелее. 
Снова вручает дьявол Фаусту чудесное орудие, фаллический символ libido, после 
того как вначале пристав в виде черной собаки к Фаусту, он рекомендовал себя 
следующим образом:
Мефистофель: Частица силы я, 
Желавшей вечно зло, творившей лишь благое. 
Я отрицаю все — и в этом суть моя, 
Затем, что лишь на то, чтоб с громом провалиться, 
Годна вся эта дрянь, что на земле живет. 
Не лучше ль было б им уж вовсе не родиться! 
Короче: все, что злом ваш хилый брат зовет, 
Стремленье разрушать, дела и мысли злые 
Вот это все — моя стихия 8. 
Соединившись с этою силою, Фауст оказывается в состоянии осуществить задачу 
своей жизни сначала путем сомнительных авантюр, но затем ко благу человечества: 
без “злого” начала не действует никакая творческая сила. Здесь, в этой 
таинственной сцене с матерями, где поэт для разумеющих снимает покров с 
последней тайны творчества, Фауст нуждается в фаллическом волшебном жезле 
(магизму которого он однако вначале не доверяет) для того, чтобы совершить 
величайшее из чудес, именно создание Париса и Елены. Таким путем Фауст обретает 
божественную чудотворную власть и к тому же лишь при посредстве незаметного 
маленького инструмента. Это парадоксальное свойство, по-видимому, известно было 
в самой глубокой древности, ибо и Упанишады говорят следующее о божественном 
карлике:
(19) Без рук, без ног, он двигается и схватывает, без глаз видит и без ушей 
слышит. Он знает то, что нужно знать, но не существует знающего его. Его 
называй первым, могучим человеком.
(20) Меньше малого, (однако) больше великого, в сердце существа покоится 
сущность и т. д.
Фаллос является существом, которое движется без членов, видит без глаз, 
которому ведомо будущее; он наделен бессмертием в качестве символического 
представителя всюду действующей творческой силы. Он мыслится существом 
совершенно самостоятельным; это не только было общераспространенным 
представлением древности, но и явствует из порнографических рисунков наших 
детей и современных художников. Он провидец, художник и чудотворец, поэтому 
нечего удивляться, если некоторые характерно фаллические черты приурочиваются к 
мифологическим провидцам, художникам и чудотворцам. Гефест, Виланд-Кузнец и 
Мани (основатель механизма, славившийся, также как художник) имели 
изуродованные ноги. По-видимому, типично также и то, что провидцы были слепы, и 
что древний провидец Меламп 9 носил предательское имя Чернонога. Нога карлика, 
невзрачность и уродливость стали особенно характерными чертами тех таинственных 
хтонических божеств, сыновей Гефеста, которым приписывалась могущественная 
чудотворная сила, именно Кабиров 10. Имя Кабир означает мощный; их 
самофракийский культ глубоко связан с культом фаллического Гермеса, который по 
сообщению Геродота был занесен в Аттику пе-лазгами. И Кабиров называют великими 
богами. Их близкими родственниками являются идейские дактилы или мальчик с 
пальчик 11, которых мать богов обучила кузнечному ремеслу:
Теперь ты видишь — чем он одарен: 
Ступай за ним, держи его сильнее — 
И к Матерям иди ты с ним смелее 
Кабиры были первыми мудрецами, учителями Орфея, они же изобретали эфесские 
заклинательные формулы и музыкальные ритмы. Характерная несоразмерность, на 
которую мы выше указали как в тексте Упанишады, так и в Фаусте, встречается и 
здесь, ибо исполинский Геракл слыл также и идейским дакти-лом 12. Фригий