к этому есть магическое всемогущество мистов, достигнутое путем 
интровер-сии. Всемогуществу мыслей соответствует также путем интроверсии 
осуществленное отожествление себя с Богом у параноиков.
64 Ссылаюсь на кощунственную набожность Цинцендорфа, с которой нас ближе 
познакомил пастор Пфистер в своем превосходном исследовании.
65 Анаха была возлюбленной Иафета, сына Ноя. Она покидает его ради ангела.
66 Призываемый и есть, собственно говоря, звезда. Ср. стихотворение мисс Миллер.

67 Это есть атрибут совершающего свой путь солнца.
68 Солнечная субстанция бога.
69 Солнечная субстанция собственной души.
70 Соединение обеих световых субстанций указывает на общность их происхождения; 
это суть образы libido. Здесь они являются риторическими фигурами, прежде же 
они были учеными. Мехтильда Магдебургская полагала, что она буквально соткана 
из любви.
71 Ср. выше, что было сказано о либидинозном образе змеи. Мысль, что высочайшая 
точка означает одновременно и конец, даже смерть, проложила себе здесь дорогу.
72 Ср. вышеупомянутые картины Штука: Грех, Порок и Сладострастие, где 
обнаженное женское тело обвито змеею. В сущности это является образом 
беспредельного страха смерти. Тут же следует упомянуть и о смерти Клеопатры.
73 Обвитие змеею. 74 Byron 1, с, р. 415.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ 
I. Введение 
Прежде чем заняться материалами этой второй части, кажется мне нелишним бросить 
обратный взгляд на тот своеобразный ход мыслей, к которому нас привел анализ 
стихотворения Моль и солнце. Хотя это стихотворение и отличается сильно от 
предшествующего гимна Творцу, однако ближайшее расследование “томления по 
солнцу” привело к основным религиозным и астрально-мифологическим мыслям, 
которые тесно примыкают к размышлениям по поводу первого стихотворения: 
творческое божество первого стихотворения, коего двойственная, 
морально-физическая природа с особенною отчетливостью вскрыта Иовом, 
приобретает в основах второго стихотворения новую квалификацию, 
астрально-мифологического, или лучше сказать астрологического характера. Бог 
становится солнцем и поэтому находит по ту сторону нравственного расчленения 
понятия о божестве на Отца Небесного и на дьявола адекватное естественное 
выражение. Солнце есть, как замечает Ренан, собственно единственный разумный 
образ бога; все равно, стоим ли мы на точке зрения доисторического варварства 
или современной естественной науки: и в том и в другом случае солнце есть 
родительское божество, мифологически преимущественно — бог-отец, которым живо 
все живущее, ибо он оплодотворитель и создатель всех вещей, источник энергии 
нашего мира. В солнце, как предмете естества, не склоняющемся ни перед каким 
человеческим нравственным законом, в полную гармонию разрешается раздор, 
которому подпала душа человека вследствие воздействия нравственного закона 1. И 
солнце также является не только благодеянием; оно способно и к разрушению, 
почему зодиакальный образ августовской жары есть опустошающий стада лев, 
которого убивает еврейский предшественник Спасителя, Самсон 2, чтобы избавить 
истомленную жаждою землю от этой муки. Гореть и жечь свойственно солнцу; его 
природа находится тут в согласии с собою, и человеку представляется 
естественным, что солнце жжет. Оно светит и праведным и неправедным одинаковым 
образом и способствует росту как полезных так и вредных существ; поэтому солнце 
более чем что-либо способно изображать собою видимое божество этого мира, т. е. 
действенную силу нашей собственной души, именуемую нами libido; и сущность 
libido состоит в том, чтобы производить как полезное так и вредное, добро и зло.
 Что это сравнение не есть пустая игра слов, этому учат нас мистики; когда они 
сосредоточиваются внутри себя (т. е. интровертируют) и спускаются к глубинам 
своей собственной сущности, то они обретают “в сердце своем” образ солнца; они 
находят свою собственную любовь или libido, которая по праву, мне хочется 
сказать, по физикальному праву именуется солнцем, так как источником нашей 
энергии и нашей жизни является именно солнце. Наша жизненная сущность, 
рассматриваемая как энергетический процесс, есть целиком солнце. В чем 
особенность этой солнечной энергии, внутренне созерцаемой мистиками, показывает 
следующий пример из индусской мифологии 3. Из объяснений третьей части мы 
заимствуем следующие места, которые имеют отношение к Рудре 4.
(2) Да, единственный Рудра, правящий этими мирами благодаря своему правящему 
могуществу, не заменяет никого иного. Он стоит позади рожденных; при конце 
времени поглощает все миры, которые он, защитник, произвел.
(3) Со всех сторон у него глаза, со всех сторон, наверное, у него лица, руки 
наверное со всех сторон, со всех сторон у него ноги. Руками и крыльями он 
вырабатывает их, создавая небо и землю, единственный бог.
(4) Кто из богов является одновременно источником и ростом, господином всего, 
Рудрой, могучим ясновидящим; кто в старину внес в существование сияющий зародыш 
— пусть он соединит нас чистым разумом.
По этим атрибутам легко узнать Творца всего сущего, а в нем солнце, которое 
окрылено и пронизывает тысячью глаз наш мир 5.
Следующие места подтверждают сказанное и присовокупляют к этому еще одну важную 
для нас особенность, именно что бог заключен также и в отдельной твари.
(7) За пределами этого (мира) Браман за ним, могучий скрытый в каждом существе 
согласно его виду, единственный, окружающий господин всех — узнав его, они 
становятся бессмертными.
(8) Я знаю этого могучего человека, подобного солнцу,