гически лес имеет материнское значение, 
равно как и дерево. В последующем за сим видении лес является сценой, на 
которой разыгрывается драматическая развязка — кончина Шнвантопеля. Это 
действие происходит, стало быть, у матери или внутри ее.
Приведу прежде всего начало драмы в подлиннике 1, до конца первого жертвенного 
испытания. В начале следующей главы читатель найдет продолжение, монолог и 
описание самой жертвы. Желательно, чтобы читатель уже теперь имел в виду 
дальнейшее развитие драмы: “Муж Шивантопель появляется с юга, верхом на коне, 
окутанный в яркий плащ, красного, синего и белого цвета. Индеец в одежде из 
оленьей, осыпанной жемчугом кожи, украшенный перьями, крадучись подходит к нему,
 готовый пустить в него стрелу. Но Шивантопель подставляет свою грудь с 
вызывающим видом, и индеец, словно под влиянием чар, пятится назад и исчезает в 
лесу”.
Герой Шивантопель появляется верхом на коне. Этот факт очевидно имеет большое 
значение, что ясно вытекает из дальнейшего развития драмы (см. главу VII): мы 
видим, что конь играет немаловажную роль, он умирает той же смертью как и герой,
 который называет его даже “верным братом”. Эти замечания указывают на 
знаменательное сходство между всадником и конем. Кажется, словно между ними 
существует какая-то внутренняя связь, ведущая их к одинаковой роковой развязке. 
Мы ухе видели выше, что образ страшной матери как символ “libido в состоянии 
противления” в некоторых случаях идет параллельно с образом коня 2. Было бы, 
строго говоря, неточно, если бы мы сказали, что лошадь есть или означает мать. 
Образ матери есть символ libido; точно таким же символом libido является и 
лошадь и оба символа встречаются на некоторых пунктах на пути пересечения 
понятий. А то общее, что связывает эти два образа, заложено в libido — 
специально в libido вытесненной из-за кровосмешения. В таком смысле герой и его 
конь являются художественной формой для идеи человека с его вытесненной libido, 
при чем на долю коня приходится значение животного бессознательного укрощенного 
и подчиненного воле “человека”. (Параллельными изображениями той же идеи могли 
бы быть: Агни на овне, Вотан на Слейпнире, Агурамазда на Ангромайниу — точно 
так же как легендарный царь Тамурат верхом на дьяволе Аримане, Jahwe на 
чудовищном серафиме, Христос на ослице 3, Дионис на осле, Митра на коне, 
сопровождаемый его символическими зверями, львом и змеей, Мэн на коне с 
человеческими ногами, Фрейр на златощетинном вепре и т. д.). Мифологическим 
верховым животным всегда присуще большое значение; поэтому они часто являются 
антропоморфизированными: так напр. у коня Мэна передние ноги человеческие. 
Валаамова ослица говорит по-человечески, спасающийся бегством бык, на которого 
бросается Митра, дабы его заколоть (таврокатапсия) 4, по персидской легенде в 
сущности не кто иной, как сам бог. На палатинском сатирическом распятии 
распятый изображен с ослиной головой (быть может опираясь на древнюю легенду, 
по которой в иерусалимском храме почиталось изображение осла). В образе 
Дроссельбарта (лошадиная борода) Вотан является получеловеком, полуконем, то 
есть существом кентаврообразным. Одна древнегерманская загадка тоже указывает 
нам в очень милой форме на такое соединение коня с всадником. “Кто это едет на 
праздничное собрание? Кто странствует по белому свету с тремя глазами, десятью 
ногами (надо заметить, что у Слейпнира восемь ног) и одним хвостом?” Легенда 
приписывает лошади свойства, психологически присущие бессознательному человеку: 
лошади обладают даром ясновидения и сверхъестественно чуткого слуха; они играют 
роль проводников, выводящих заблудившегося на верную дорогу; они имеют дар 
прорицания, в Илиаде, XIX, лошадь произносит зловещую речь; лошадь слышит слова,
 произносимые покойником, когда его везут хоронить, чего люди не могут слышать. 
Конь с человеческими ногами предсказывает Цезарю, что он завоюет мир (тут 
вероятно имеет место отождествление. Цезаря с фригийским Мэном.) Осел прорицает 
Августу победу при Акциуме. Лошадь обладает также способностью видеть 
привидения. Все это соответствует типическим манифестациям бессознательного. И 
становится вполне понятным, что лошадь, как образ (злой) животной компоненты 
человека, имеет ближайшее отношение к черту. У черта одна нога лошадиная, а, 
когда нужно, он и весь является в образе лошади. В критический момент он вдруг 
возьмет, да и выставит свою лошадиную ногу (выражение, которое вошло уже в 
поговорку); так во время похищения Гаддинга из-за плаща Вотана внезапно 
выглядывает конь Слейпнир. Map садится верхом на спящего и давит его; то же 
самое делает и черт; поэтому говорят о людях, которых душит кошмар, что их черт 
оседлал. (Это выражение тоже вошло в поговорку). В персидской мифологии (ср. 
вышесказанное) бог ездит верхом на черте. Черт олицетворяет собой и 
сексуальность как всякое зло; поэтому ведьмы имеют с ним половые сношения, при 
чем он появляется в образе козла или жеребца. Несомненно фаллическая природа 
черта приписывается также и коню, и этот символ встречается в таких сочетаниях, 
которые помимо сексуального значения никак нельзя было бы объяснить. Можно 
предположить, что Локи оплодотворяет в образе коня; то же самое делает и черт, 
в кач