ние, именуемое "домом внутреннего спокойствия и 
самососредоточенности". Внизу множество горящих свечей, образующих как бы 
четыре пирамиды. У дверей дома стоит старец. Люди входят, они не разговаривают 
друг с другом, чаще всего они замирают, чтобы сконцентрироваться. Старец у 
дверей рассказывает мне о посетителях этого дома и говорит: "Покидая его, они 
чисты". Теперь я вхожу в дом, я обрел способность полной концентрации. Голос 
говорит: "То, что ты делаешь, опасно. Религия - это не налог, уплаченный тобой 
для того, чтобы избавиться от женского лика, ибо этот лик необходим. Горе тому, 
кто пользуется религией как заместителем другой стороны душевной жизни. Они 
заблуждаются и будут прокляты. Религия - не замена, но окончательная 
завершенность, приданная всякой иной деятельности души. Из полноты жизни 
родится твоя религия, только тогда будешь ты благословенным". Когда 
заканчивается последняя фраза, слышится тихая музыка, нечто простое играют на 
органе, отдаленно напоминающее "волшебство огня" (Feuerzauber) Вагнера. Покидая 
дом, я вижу пламенеющую гору и чувствую, что этот неугасимый огонь должен быть 
священным". 
Сновидение произвело на пациента глубокое впечатление. Для него это был 
торжественный и многообещающий опыт, один из тех, что производят полную 
перемену в отношениях с жизнью и с человечеством. 
Нетрудно увидеть в этом сновидении параллели с тем, где снилась церковь. Только 
на сей раз церковь стала "домом торжества" и "самососредоточенности". Нет 
никаких признаков службы или других атрибутов католической церкви. Единственным 
исключением являются горящие свечи, собранные в символическую форму, 
заимствованную, вероятно, из католического культа . Свечи образуют четыре 
пирамиды, которые, видимо, предуготавливают заключительное видение пламенеющей 
горы. Число четыре регулярно возникало в его сновидениях - оно играет очень 
важную роль. Священный огонь, согласно наблюдениям самого пациента, имеет 
отношение к "Святой Иоанне" Бернарда Шоу. "Неугасимый огонь" - это хорошо 
известный атрибут Божества не только в Ветхом завете, но и как allegoria 
Christi в неканонической логии[6], упоминаемой в "Гомилиях" Оригена2: "Ait ipse 
salvator qui iuxta me est, iuxta ignem est, qui longe est a me, longe est a 
regno" (Говорит сам Спаситель: кто близко от меня, близко от огня, а кто далеко 
от меня, далеко от царства). Со времен Гераклита жизнь изображалась как pur 
aeixwon (вечно живущий огонь), и так как Христос называет себя жизнью, то это 
неканоническое высказывание становится понятным и даже достоверным. Символика 
огня как "жизни" входит в структуру сновидения - подчеркивается "полнота жизни" 
как единственный законный источник религии. Четыре огненные вершины имеют здесь 
почти ту же функцию, что и икона, обозначающая присутствие божества (или 
равнозначной ему идеи). Как я отмечал ранее, число четыре играет в этих 
сновидениях важную роль, оно всегда отсылает к идее, родственной пифагорейскому 
tetraktuV. 
Quaternarium, или четверица, имеет долгую историю. Она присутствует не только в 
христианской иконологии и мистической спекуляции4 но играет, пожалуй, еще 
большую роль в гностической философии , и с тех времен проходит через Средние 
века вплоть до XVIII в.6 
В обсуждаемом сновидении четверица выступает как самый значимый образец 
религиозного культа, созданный бессознательным. Сновидец входит в "дом 
самососредоточенности" в одиночестве, а не с другом, как это было в сновидении 
с церковью. Здесь он встречает старца, который уже появлялся ранее в его снах 
как мудрец, указывавший сновидцу то место на земле, которому последний 
принадлежит. Старец разъясняет, что культ по своему характеру является 
очистительным ритуалом. Однако из текста сновидения не вполне ясно, о какого 
рода очищении идет речь, от чего нужно очиститься. Единственным ритуалом 
оказывается концентрация или медитация, ведущая к экстатическому явлению голоса.
 Вообще, в этой серии сновидений часто встречается голос. Им всегда 
произносятся властные заявления или приказы, имеющие либо характер истин на 
уровне здравого смысла, либо суждений с намеком на философскую глубину. Как 
правило, это заключительное суждение, звучит под конец сна и, как правило, 
столь ясно и убедительно, что у сновидца нет против него никаких возражений. 
Оно имеет характер истины, не подлежащей обсуждению, а потому оно часто 
предстает как финальный и абсолютно значимый вывод из долгого бессознательного 
размышления, после тщательного взвешивания всех аргументов. Часто этот голос 
принадлежит властной фигуре - военачальнику, капитану корабля, старому врачу. 
Иногда, как и в данном случае, присутствует один голос, идущий как бы ниоткуда. 
Интересно то, как этот интеллектуал и скептик воспринимал голос. Сами суждения 
часто совсем ему не нравились, но все же он принимал их без вопросов и даже со 
смирением. Таким образом голос являлся на протяжении многих сотен тщательно 
записанных сновидений как важный и даже решающий образ бессознательного. 
Поскольку данный пациент ни в коем случае не является единственным 
наблюдавшимся мною пациентом с феноменом голоса в сновидениях и в других 
специфических состояниях, я должен был принять как факт то, что бессознательный 
ум временами может обретать интеллект и целесообразность, которые намного 
превосходят сознательное видение. Не вызывает сомнений и то. что голос - это 
один из основных религиозных феноменов, его можно наблюдать и в тех случаях, 
когда сознание, так сказать, занято темами, весьма далекими от религиозных. 
Схожие наблюдения нередки и в других случаях, а потому я должен признать, что 
понимаю эти данные только так, а не иначе. Я часто сталкивался с возражением, 
согласно которому мысли, если они провозглашены, могут принадлежать 
исключительно самому индивиду. Возможно, это и так, во своей мыслью я называю 
ту, что помыслена мною, подобно тому, как я называю деньги своими, если 
заработал или получил их сознательно