я ее понимаю, является одной из основных функций души, именно, восприятием 
заложенных в ситуации возможностей. Вероятно, все же из-за недостаточного 
развития языка "чувство", "ощущение" и "интуиция" до сих пор смешиваются в 
немецком, тогда как sentiment (чувство) и sensation (ощущение) во французском и 
feeling (чувство) и sensation (ощущение) в английском абсолютно разграничены, в 
противоположность sentiment и feeling, которые иногда используются в качестве 
запасных слов для обозначения "интуиции". .Однако, в последнее время слово 
"интуиция" стало общеупотребительным в английской речи.
 Кроме того, в качестве содержаний сознания можно также разграничить волевые 
(volitional) и инстинктуальные (instinctual) процессы. Первые определяются как 
управляемые, основанные на апперцепции импульсы, которые находятся в 
распоряжении так называемой свободной воли. Последние представляют собой 
импульсы, которые берут начало в бессознательном или непосредственно в теле и 
характеризуются отсутствием свободы и компульсивностью.
 Апперцептивные процессы могут быть либо управляемыми (и направленными), либо 
неуправляемыми (и ненаправленными). В первом случае мы говорим о "внимании", а 
во втором - о "фантазии" или "грезах". Управляемые процессы - рациональны, 
неуправляемые - иррациональны. К этим только что упомянутым процессам мы должны 
добавить - в качестве седьмой категории содержаний сознания - сновидения. 
Сновидения обладают некоторым сходством с сознательными фантазиями, поскольку 
они тоже носят неуправляемый, иррациональный характер. Но они и отличаются от 
них, поскольку причина, течение и цель сновидения поначалу совершенно скрыты от 
нас. И все же я жалую им звание категории содержаний сознания, потому что они 
являются наиболее важными и очевидными результатами бессознательных психических 
процессов, навязываемых сознанию. Вероятно, эти семь категорий дают несколько 
поверхностный обзор содержаний сознания, но для наших целей достаточно и их.
 Как известно, существуют определенные воззрения, согласно которым все 
психическое ограничивается сознанием, ибо оно, по существу, тождественно 
психике. Я не считаю этот аргумент достаточным. Раз мы допускаем, что нечто 
существует за пределами нашей чувственной перцепции, то вправе говорить и о 
психических элементах, узнать о существовании которых мы можем только косвенно. 
Любому, кто знаком с психологией гипнотизма и сомнабулизма, хорошо известно, 
что хотя искусственно или патологически ограниченное сознание в данных случаях 
не содержит определенных представлений, индивидуум, тем не менее, ведет себя 
так, как если бы они имелись в его сознании. Например, одна пациентка с 
истерической глухотой любила напевать. Однажды врач, не привлекая внимания 
больной, сел за пианино и стал ей аккомпанировать со следующей строки в другой 
тональности: пациентка продолжала петь, но... уже в новой тональности. Другой 
пациент всякий раз испытывал "истеро-эпилептические" конвульсии при виде 
открытого пламени. У него было заметно ограничено поле зрения, - иначе говоря, 
он страдал периферической слепотой (это еще называют "цилиндрическим" полем 
зрения). И все же, когда горящую свечу держали в слепой зоне, приступ у этого 
больного наступал с той же регулярностью, как и в тех случаях, когда он видел 
пламя. В симптомалогии таких состояний имеется бесчисленное множество подобного 
рода случаев, когда ничего не остается, как безоговорочно признать, что эти 
люди воспринимают, думают, чувствуют, запоминают, решают и действуют 
бессознательно, или, в общем, делают бессознательно то, что другие делают под 
контролем сознания. Эти процессы происходят независимо от того, отмечает их 
сознание или нет.
 В эти бессознательные психические процессы включается также довольно 
значительная работа композиции, совершаемая в сновидениях. Хотя сон является 
состоянием, в котором сознание весьма ограничено, душа в нем отнюдь не 
перестает существовать и действовать. Сознание просто отошло от души и, 
лишившись объектов, могущих привлечь его внимание, впало, так сказать, в 
состояние относительной бессознательности. Но психическая жизнь во сне, 
бесспорно, продолжается, равно как в бодрствующем состоянии не прекращается 
бессознательная психическая активность. Доказательство тому можно найти без 
труда; фактически, именно эту специфическую, область опыта Фрейд описал в своей 
"Психопатологии обыденной жизни". Он показывает, что наши сознательные 
намерения и действия часто срываются бессознательными процессами, само 
существование которых оказывается для нас всегда полной неожиданностью. Мы 
допускаем оговорки и описки, бессознательно делаем такие вещи, которые выдают 
наши самые оберегаемые секреты, иногда неизвестные даже нам самим. "Lingua 
lapsa verum dicit" (Оговорки выдают правду (дат.). - Прим. пер.), - гласит 
старая пословица, Эти феномены можно также продемонстрировать в эксперименте, 
используя ассоциативные тесты, весьма полезные для выяснения того, о чем люди 
не могут или не хотят говорить.
 Однако классические примеры бессознательной психической активности легче всего 
отыскать в патологических состояниях. Почти вся симптомалогия истерии, неврозов 
навязчивости, фобий и, в очень значительной степени, шизофрении - самой 
распространенной душевной болезни - имеет свои корни в бессознательной 
психической активности. Таким образом, мы имеем все основания говорить о 
бессознательной психике. Бессознательная психика недоступна прямому наблюдению 
- иначе она не была бы бессознательной, - но позволяет вывести ее существование 
логическим путем. Правда, наши логические выводы всегда ограничены областью 
"как если бы".
 В таком случае, бессознательное составляет часть души. Можем ли мы теперь, по 
аналогии с различными содержаниями сознания, говорить также и о содержаниях 
бессознательного? Ведь это значило бы постулировать еще одно сознание, так 
сказать, в бессознательном. Я не буду здесь вдаваться в этот тонкий вопрос, 
поскольку уже обсуждал его в другой связи, а ограничусь лишь выяснением того, 
спо