олжен был суметь 
высвободить психическую энергию сыновней привязанности к матери, чтобы 
достигнуть более зрелого отношения к женщине и, в конечном счете, к обществу в 
целом. Битва героя с драконом символически отражала этот процесс взросления.
 Но задача героя выходит за рамки биологической и супружеской адаптации. Она 
заключается в высвобождении анимы как внутренней составляющей психического, 
необходимой для любой творческой деятельности. В случае с моим пациентом можно 
лишь предположить подобный исход, поскольку сон о путешествии по Индии не 
говорит об этом прямо. Но я уверен, что он подтвердил бы мою гипотезу о том, 
что приснившаяся ему прогулка через холм с открывшимся за ним видом мирного 
портового городка предвещала, что он откроет подлинную функцию анимы. Тем самым 
он избавился бы от былого негодования по поводу своей - по вине женщины - 
незащищенности (шляпа от дождя) во время путешествия по Индии. (В сновидениях 
выразительно расположенные города зачастую символизируют аниму).
 Предвестие личной безопасности было достигнуто благодаря контакту с подлинным 
архетипом героя, вместе с тем к нему пришло и новое отношение к коллективу, 
основывающееся на взаимопомощи и чувстве общности. Не удивительно, что после 
этого он почувствовал себя помолодевшим. Он обрел внутренний источник силы в 
архетипе героя, разобрался и развил ту часть себя, которую во сне олицетворяла 
женщина, и благодаря этому героическому действию освободил себя от материнского 
влияния.
 Эти и многие другие примеры героического мифа в современных снах показывают, 
что суть эго, как героя, всегда скорее выражается в привнесении культурных 
ценностей, чем в чисто эгоцентрическом эксгибиционизме. Даже все время 
ошибающийся Плут по-своему сопряжен в представлении первобытного человека с 
космосом. В мифологии навахо Плут-койот сотворил звезды и забросил их на небо, 
изобрел необходимые и случайные условия смерти, а в мифе о потопе помог 
провести людей через тростниковые заросли, которыми они пробрались из этого 
мира в другой, выше расположенный, где оказались в безопасности от воды.
 Здесь мы сталкиваемся с формой творческого развития, берущей начало, видимо, с 
предсознательного или животного уровня существования, похожего на детский. 
Созревание до сознательных и результативных действий становится заметным у 
настоящего героя культуры. Таким же образом детское или юношеское эго 
освобождается от гнета родительских ожиданий и становится индивидуальным. Этот 
процесс роста сознания может включать в качестве одного из элементов 
неоднократные битвы героя с драконом, повторяющиеся вновь и вновь и 
высвобождающие энергию для тех многочисленных дел, что образуют из хаоса узор 
культуры.
 Когда это происходит успешно, образ героя полностью раскрывается как одно из 
проявлений силы эго (или родовой идентичности, если говорить о коллективе), не 
нуждающейся более в одолении чудовищ и великанов. Ведь достигнут уровень, на 
котором эти глубинные силы могут быть персонифицированы. Женское начало 
появляется в снах уже не в обличье дракона, а в виде женщины; аналогичным 
образом "теневая сторона" личности принимает менее угрожающую форму.
 Этот важный момент наглядно просматривается в сновидении одного мужчины в 
возрасте около пятидесяти. Всю свою жизнь он страдал от периодически 
повторяющихся приступов тоски и страха неудачи (первоначально порожденных 
сомнениями матери). Тем не менее его реальные достижения как на 
профессиональном поприще, так и в личном плане были намного выше средних. Ему 
приснился его девятнадцатилетний сын в облике средневекового рыцаря того же 
возраста, в сверкающих доспехах. Он должен сразиться с ордой мужчин в черном. 
Сначала он так и собирается поступить, но затем неожиданно снимает шлем и 
улыбается главарю злодеев; становится ясно, что они не будут сражаться, а 
станут друзьями.
 Сын из сновидения этого мужчины является его собственным молодым эго, которое 
часто терзалось Тенью, действующей под видом сомнений в себе. Он, в известном 
смысле, успешно боролся с этим противником всю свою зрелую жизнь. Теперь, 
отчасти приободренный тем, что его сын растет, не испытывая таких сомнений, но 
главным образом благодаря формированию представления об истинном героизме, 
максимально вписывающегося в его модель общения с окружающими, он обнаруживает, 
что сражаться с Тенью более нет необходимости: он может принять ее как должное. 
Это и символизирует дружеская сцена. Его более не влечет борьба с конкурентами 
за утверждение личного превосходства. Теперь он поглощен утверждением культуры 
через формирование демократического общества. Подойти к пониманию этого на 
подъеме жизненных сил будет посложнее постоянного геройствования и 
свидетельствует о приближении к подлинной зрелости.
 Однако подобные перемены не происходят автоматически. Они требуют переходного 
периода, отображаемого архетипом посвящения в различных его формах.
 
 Архетип посвящения
 В психологическом смысле образ героя нельзя рассматривать как идентичный 
самому эго. Его лучше описать как символическое средство, которым эго отделяет 
себя от архетипов, порожденных родительскими образами в раннем детстве. Д-р Юнг 
предположил, что каждое человеческое существо изначально имеет чувство 
целостности - могущественное и завершенное ощущение Самости. И из Самости, 
охватывающей всю психику, возникает индивидуальное самосознание, формируясь по 
мере роста личности.
 В последние два-три года появились работы некоторых последователей Юнга, 
документально описывающие события, сопутствующие появлению индивидуального эго 
во время переходного периода от младенчества к детству. Его выделение - 
болезненный процесс, который не может не ущемлять изначальное чувство 
целостности. Поэтому эго приходится постоянно восстанавливать свою связь с 
Самостью, чтобы психика оставалась здо