омент наклонности, которые до сих пор не имели шанса проявиться или 
которым воспрещалось спонтанно появляться в нашем сознании.
 Но из подобных склонностей складывается постоянно отбрасываемая на сознание и 
разум "тень" потенциально деструктивного характера. Даже те склонности, которые 
при определенных обстоятельствах могли бы оказаться благотворными, превращаются 
в демонов, будучи подавленными. Вот почему многие добропорядочные люди боятся 
подсознания, а заодно и психологии.
 Наше время показало, что значит открыть ворота в преисподнюю. События, всего 
значения которых никто не мог предположить в идиллическом спокойствии первого 
десятилетия XX века, свершились и перевернули весь мир. С тех пор мир пребывает 
в состоянии шизофрении. Прежде цивилизованная Германия вдруг предстала в 
ужасающем своей дикостью обличье, эта же дикость правит бал и в России, Африка 
оказалась в огне войн. Не удивительно, что западный мир чувствует себя 
беспокойно.
 Современный человек не понимает, насколько "рационализм" (уничтоживший его 
способность к восприятию символов и идей божественного) отдал его под власть 
психического "ада". Он освободился от "предрассудков" (так, во всяком случае, 
он полагает), растеряв при этом свои духовные ценности. Его нравственные и 
духовные традиции оказались прерваны, расплатой за это стали всеобщие 
дезориентация и распад, представляющие реальную угрозу миру.
  Антропологи не раз описывали, что происходит с сообществом дикарей при 
столкновении их духовных ценностей с воздействием современной цивилизации. У 
них утрачивается интерес к жизни, ее уклад нарушается, а сами они морально 
опускаются. Мы сейчас находимся в аналогичной ситуации. Но мы так и не осознали,
 что же мы потеряли, ибо наши духовные вожди были, к сожалению, более озабочены 
защитой институтов своей власти, чем проникновением в тайные глубины 
религиозной символики. По-моему, вера не исключает мысли (являющейся сильнейшим 
орудием человека). К сожалению, многие верующие, похоже, так боятся науки (в 
том числе и психологии), что не замечают великих психических сил, извечно 
властвующих над людскими судьбами. Мы сняли со всех вещей покров таинственности 
и богосиянности. Ничто более не свято.
 В ранние века, когда инстинктивным представлениям был открыт доступ к сознанию,
 разум человека мог легко найти им место в подходящей психической схеме. Но 
"цивилизованный" человек уже не в состоянии этого добиться. Его "продвинутое" 
сознание лишило себя средств усвоения вспомогательных импульсов, исходящих от 
инстинктивного и подсознательного. Ранее в качестве таких средств усвоения и 
соединения служили символы божественного, святость которых признавалась всеми.
 Мы теперь говорим о "материи", описываем ее физические свойства, проводим 
лабораторные эксперименты для демонстрации отдельных ее качеств. Но само слово 
"материя" остается сухим, бесчеловечным, чисто интеллектуальным понятием, не 
имеющим для нас психологического значения. Как же разительно отличается от 
сегодняшнего ее былой образ, наполненный глубоким эмоциональным чувством - 
образ Великой Матери, воплощавший Мать-Землю! Аналогичным образом Дух, бывший 
отцом всего сущего, теперь называется интеллектом и оказывается сведен до 
ограниченных эгоизмом человека масштабов. Тем самым колоссальный эмоциональный 
заряд, содержавшийся в формуле "Отче Наш", исчезает в песках интеллектуальной 
пустыни.
 Эти два архетипических образа лежат в основании так контрастирующих между 
собой систем Востока и Запада. Однако их население и лидеры не понимают, что не 
существует принципиального различия между тем, как наречь принцип мироздания - 
мужским (отец, дух), как считают на Западе, или женским (мать, материя), как 
считают коммунисты По сути, мы знаем столь же мало об одном, как и о другом. В 
былые эпохи этим образам поклонялись посредством всевозможных ритуалов, что по 
крайней мере демонстрировало их психологическое значение для человека. Теперь 
же они стали абстрактными, отвлеченными понятиями. По мере развития наук наш 
мир становится все менее человечным. Человек ощущает себя изолированным в 
космосе, поскольку его связи с природой разорваны, а эмоциональное 
"подсознательное единение" с явлениями природы утеряно. Последние постепенно 
утратили свое символическое значение. Гром более не глас гневающегося бога, а 
молния - не орудие его возмездия. В реках нет водяных, в деревьях не таится 
жизненная сила, змеи не являются воплощением мудрости, а горные пещеры не 
служат прибежищем великих демонов. Камни, растения и животные более не 
разговаривают с человеком, да и сам он не обращается к ним, как раньше, думая, 
что его услышат. Нет больше связи с природой, нет и той глубоко эмоциональной 
энергии, возникавшей от этого символического единения. Эта колоссальная потеря 
компенсируется образами, приходящими к нам в сновидениях. Они воссоздают нашу 
первозданную природу, ее инстинкты и особый образ мышления. К сожалению, они 
говорят на языке природы, странном и непонятном для нас, что ставит нас перед 
необходимостью перевода этого языка в рациональные слова и понятия, присущие 
современной речи, свободной от такой дикарской "обузы", как мистическое 
соединение с описываемым предметом.
 В наши дни, когда мы упоминаем о привидениях и других сверхъестественных 
персонажах, мы более не призываем их к жизни. Улетучилась сила и слава этих 
некогда могущественных слов. Мы перестали верить в магические заклинания, почти 
не осталось табу и подобных им запретов, - словом, весь наш мир будто 
иммунизирован от вирусов суеверия, от ведьм, вурдалаков, леших, не говоря уже 
об оборотнях, вампирах, лесных душах и прочей нечисти, населявшей первобытные 
леса. Если выражаться точнее, можно сказать, что окружающий нас мир будто 
очистили от всего иррационального и суеверного. Однако очищен ли подобным же 
образом от дикости наш внутренний мир (ре