фическим образом влияют на 
жизнь отдельно взятой личности, "революционизируя" ее ( Имеется в виду, конечно,
 гитлеровская Германия. -Авт.). И сегодня человек прошлого жив в нас в такой 
степени, какая нам и не снилась до войны; ведь, в конечном счете, в чем 
заключается судьба великих народов, как не в суммарном результате 
индивидуальных психических перемен?
 Когда невроз является лишь частной проблемой, корни которой упираются 
исключительно в индивидуальные причины, архетипы в данном случае не играют 
никакой роли. Но если проблема заключается во всеобщей несовместимости или 
других опасных обстоятельствах, ведущих к появлению невроза у сравнительного 
большого числа индивидов, возникает предположение о действии архетипических 
созвездий.
 Поскольку в большинстве своем неврозы являются не просто предметом личной 
озабоченности, а социальным феноменом, приходится допустить, что и в данном 
случае действуют созвездия архетипов. Активизируется соответствующий ситуации 
архетип, и наружу вырываются скрытые в нем разрушительные и опасные силы, что 
порой ведет к непредсказуемым последствиям.
 Люди, ставшие жертвой воздействия архетипа, способны на любое безумие. Если бы 
тридцать лет назад кто-нибудь осмелился предсказать, что наше психологическое 
развитие направлено к возрождению средневековых преследований евреев, что 
Европа вновь содрогнется перед римскими фасциями и поступью легионов, что люди 
вновь будут отдавать честь по римскому обычаю, как два тысячелетия тому назад, 
и что архаическая свастика вместо христианского креста будет увлекать вперед 
миллионы воинов, готовых на смерть, - такой человек был бы освистан как 
несостоявшийся мистик.
 Что же происходит сегодня? Как это ни удивительно, но весь этот абсурд 
является страшной действительностью. Частная жизнь, частная этиология и сугубо 
индивидуальный невроз превратились почти в фикцию в современном мире. Человек 
прошлого, живший в мире архаических "коллективных представлений", возродился 
вновь в самой видимой и болезненной реальности, причем произошло это вовсе не 
среди кучки неуравновешенных индивидов, а среди миллионов людей.
 Архетипов существует столь же много, как и типичных ситуаций в жизни. 
Бесконечное повторение запечатлело эти опыты в нашей психической системе не в 
форме образов, наполненных содержанием, а вначале лишь в формах без содержания, 
представляющих просто возможность определенного типа восприятия и действия.
 При возникновении ситуации, соответствующей данному архетипу, он 
активизируется и появляется побуждение, которое, как и инстинктивное влечение, 
прокладывает себе путь вопреки всем доводам и воле, либо приводит к конфликту 
патологических размеров, то есть к неврозу.
 
 3. Метод доказательства
 Теперь мы вернемся к вопросу о том, как можно доказать существование архетипов.
 Поскольку архетипы имеют тенденцию создавать определенные психические формы, 
мы должны рассмотреть, каким образом и где можно получить данные 
демонстрирующие эти формы. Основным источником такой информации являются 
сновидения, которые обладают тем преимуществом, что, будучи непроизвольными, 
спонтанными творениями бессознательной психики, представляют, следовательно, 
явления природы в чистом виде, не фальсифицированные с какой-либо сознательной 
целью.
 Задавая вопросы пациенту, можно установить, какой из мотивов, появляющихся в 
сновидений, известен ему. Из тех мотивов, которые не известны ему, мы должны, 
естественно, исключить те, что могли быть ему известны; например, возвращаясь к 
упомянутому случаю Леонардо - символ грифа. Нам не известно точно, заимствовал 
ли Леонардо этот символ у Гораполло, хотя это было вполне возможно для 
образованного человека того времени - в те дни художники отличались широкими 
знаниями гуманитарных наук Отсюда, несмотря на то, что мотив этой птицы 
является самым что ни на есть типичным архетипом, его существование в фантазии 
Леонардо еще ничего не доказывает В этой связи необходимо найти такие мотивы, 
которые никак не могли быть известны сновидящему и, тем не менее, действуют в 
его сновидении таким образом, что совпадают с действием архетипа, известного из 
исторических источников.
 Другим источником необходимого нам материала может служить "активное 
воображение", под которым я подразумеваю последовательность фантазий, вызванных 
намеренной концентрацией. Я установил, что наличие нереализованных, 
неосознанных фантазий, увеличивает частоту и интенсивность сновидений, при 
осознании фантазий, сновидения меняют свой характер, становятся слабее и 
появляются реже.
 Из этого я сделал вывод, что сновидения часто содержат фантазии, которые 
стремятся стать осознанными. Источниками сновидений часто являются подавленные 
инстинкты, которые имеют естественную тенденцию оказывать влияние на сознающий 
разум. В таких случаях пациенту просто дается задание обдумать любой фрагмент 
фантазии, который кажется значимым для него - может быть, случайную идею или 
нечто осознанное во время сна - до тех пор, пока ее контекст, иными словами, 
ассоциативный материал, в котором воплощен фрагмент, не станет видимым. Это не 
относится к методу "свободных ассоциаций", рекомендованному Фрейдом для анализа 
сновидений, а является методом разработки фантазии путем наблюдения за 
последующим развитием фантазии, которое дополняет фрагмент сна естественным 
путем.
 Я не планирую вступать в дискуссию о технике этого метода в этой статье. 
Достаточно сказать, что получающаяся в итоге последовательность фантазий 
открывает бессознательное и раскрепощает материал, богатый архетипическими 
образами и ассоциациями. Очевидно, что этот метод может быть использован лишь в 
тщательно отобранных случаях. Он не совсем безопасен, так как может увести 
пациента слишком далеко от реальности. Поэтому вполне уместным будет 
предупредить о нежелательных последствиях при его необдуманном применении.
 Наконец, очень интересные источники архетипических материал