что было мифом в Древней Греции 
стало, в сущности, ритуалом в Древнем Египте: по своему происхождению фараон 
был и человеком, и божеством. На стенах родильных палат храмов египетских 
фараонов сохранились фрески тех времен, изображающие святое зачатие и рождение. 
Из них следует, что фараон рождался дважды.
 Именно эта идея лежит в основе всех таинств рождения, включая и христианство. 
Сам Христос является "дважды рожденным": через крещение в Иордане он был 
воскрешен и вновь рожден из "воды и духа". Вот почему в католической литургии 
купель символизирует "лоно церкви", и именно так она именуется по сей день в 
современном католическом воспевании "Благословении купели", которое мы слышим в 
святую субботу перед Пасхой. Более того, согласно раннехристианским и 
гностическим представлениям, дух, явившийся в виде голубя, толковался как 
София-Сапиенция - Мудрость и мать Христова. Благодаря этому мотиву двойного 
рождения у детей есть теперь крестные отцы и матери, вместо добрых или злых фей,
 которые при рождении магически признавали их "своими" с помощью благословений 
или проклятий.
 Идея о втором рождении встречается повсюду и в любые времена. При зарождении 
медицины она была магическим средством исцеления; в крупнейших религиях - 
основным мистическим опытом; основополагающей идеей средневековой оккультной 
философии. Наконец, она появляется в форме детских фантазий у многих детей, 
считающих, что их родители - не настоящие, а приемные. Бенвенуто Челлини 
рассказывает в своей биографии, что в детстве думал точно так же.
 В настоящее время не может быть и речи о том, что люди, которые верят в 
двойное происхождение, на самом деле всегда имеют двух матерей, или, напротив, 
что люди, разделившие судьбу Леонардо да Винчи, заразили человечество своим 
комплексом. Скорее мы согласимся с предположением, что повсеместное явление 
мотива двойного рождения наряду с фантазиями о двух матерях, отвечает насущной 
человеческой потребности, которая и отражается в этих мотивах.
 Если Леонардо да Винчи действительно изобразил на картине своих двух матерей в 
образах Святой Анны и Марии, что вызывает у меня большие сомнения, то он, в 
таком случае, изображал лишь нечто, во что верили миллионы людей до и после 
него.
 Символ грифа, также рассмотренный Фрейдом в упомянутой работе, добавляет 
правдоподобия этой точке зрения. В одном из объяснений Фрейд ссылается на 
источник символа - книгу Гораполло "Иероглифика", которая была широко 
распространена во времена Леонардо. В ней сообщалось, что грифы бывают только 
женского рода и символизируют материнское начало. Зачинают они от ветра 
(пневмы) - это слово приобрело значение "духа" главным образом под воздействием 
христианства. Даже во времена описания чуда в день Святой Троицы слово "пневма" 
все еще имело двойное значение - ветра и духа.
 С моей точки зрения, этот факт прямым образом подводит нас к мысли о Марии, 
бывшей девственной по природе и зачавшей от пневмы, подобно грифу. Более того, 
согласно Гораполло, гриф также символизирует Афину, выпрыгнувшую прямо из 
головы Зевса без мучительных родов. Она была девственна и знала лишь духовное 
материнство. Все это - иносказание о Марии и мотиве воскресения. Нет и намека 
на то, что Леонардо хотел выразить своей картиной нечто иное. Если и 
предположить, что он отождествлял себя с Христом-ребенком, то, скорее всего, он 
выражал мифологический мотив двойной матери, но не свою личную ситуацию. А 
взять многих других художников, которых вдохновляла эта же тема? Очевидно, 
далеко не у каждого из них было две матери.
 Давайте рассмотрим случай Леонардо с точки зрения невроза и допустим, что 
пациент с материнским комплексом страдает от заблуждения, что причина его 
невроза заключается в том, что он действительно имел двух матерей. С частной 
точки зрения можно было бы признать, что он прав, и, тем не менее, это 
совершенно не так. Ибо в действительности причиной его невроза была бы 
реактивация архетипа двойной матери, причем независимо от того, имел ли он одну 
мать или две. Ведь, как мы уже увидели, этот архетип действует индивидуально и 
в историческом плане не имеет какой-либо связи с редкими случаями двойного 
материнства.
 Удовлетвориться таким простым и чисто личным объяснением было бы в данном 
случае весьма заманчиво, однако, эта гипотеза является не только неточной, но и 
абсолютно неверной. Конечно, врачу, имеющему только медицинскую подготовку и 
первый раз слышащему о мотиве двойной матери, трудно понять, как этот мотив мог 
обладать настолько большой силой, чтобы вызвать эффект травматического 
состояния. Если рассмотреть огромные силы, скрытые в мифологической и 
религиозной сфере человека, этиологическое значение архетипа покажется менее 
фантастическим. Во многих случаях невроза причина расстройства заключается в 
недостатке взаимодействия этих движущих сил в психической жизни пациента.
 Тем не менее, личностная психология, сводящая все только к личностным 
проблемам, лучше всего использует свои наработки для отрицания существования 
архетипических мотивов, и даже пытается их уничтожить посредством личностного 
психоанализа. Я рассматриваю это как довольно опасную тенденцию, которую 
невозможно оправдать с медицинской точки зрения. Сегодня намного лучше, чем 
двадцать лет назад, видна природа задействованных сил. Мы являемся свидетелями 
того, как целая нация возрождает старинную символику, древние религиозные 
ритуалы, и того, как эти массовые настроения катастр