результате приобретенного отныне понимания найти путь к нормальной жизни. Само 
собой разумеется, что ему самому не удается узнать, как и откуда взялась 
болезнь, да и редко одно только понимание причины приносит с собой устранение 
недуга. Нельзя оставлять без внимания то, что ложные невротические пути 
становятся закоренелыми привычками и что, несмотря на все понимание, они не 
исчезают до тех пор, пока не заменятся другими привычками, приобрести которые 
можно только благодаря обучению. Эта работа может осуществляться исключительно 
через собственное воспитание. Пациент должен быть в полном смысле этого слова 
"переведен" на другие пути, что может быть осуществлено лишь при наличии у него 
соответствующего собственного желания. Теперь понятно, почему адлеровское 
направление находит наибольший отклик среди учителей и гуманитариев, тогда как 
фрейдовское привлекает главным образом врачей и интеллигенцию, которые - все 
без исключения - являются плохими воспитателями.
 Каждая ступень развития нашей психологии обладает своего рода завершенностью. 
Катарсис, в основе которого лежит излияние души, позволяет некоторым людям 
думать: теперь это здесь, все проистекает из этого, все известно, весь страх 
позади, все слезы пролиты, теперь все должно быть лучше. Разъяснение говорит 
столь же убедительно: теперь мы знаем, откуда взялся невроз, самые ранние 
воспоминания раскопаны, последние корни найдены, а перенос был не чем иным, как 
чувственной фантазией рая детства или возвратом в семейный роман; путь к 
безыллюзорной жизни, то есть к нормальному существованию, открыт. И наконец, 
воспитание указывает на то, что криво выросшее дерево не вытянется в прямое 
благодаря признанию и разъяснению, а только благодаря искусству садовода может 
быть подведено под нормальную шпалеру. Теперь только достигнуто нормальное 
приспособление.
 Эта удивительная завершенность, эмоционально присущая каждой ступени, явилась 
причиной того, что сегодня существуют врачи, практикующие катарсис, которые 
ничего, по-видимому, не слышали о толковании сновидений, сторонники Фрейда, 
которые ни слова не понимают у Адлера, и сторонники Адлера, которые ничего не 
хотят знать о бессознательном. Каждый исходит из завершенности своей ступени, а 
отсюда идет та путаница мнений и взглядов, которая крайне затрудняет 
ориентировку в этой области.
 Почему же, однако, возникает чувство завершенности, вызывающее так много 
авторитарного упорства на всех ступенях?
 Я не могу объяснить себе это не чем иным, как лежащей в основе каждой ступени 
некоторой окончательной истиной, и тем, что снова и снова становятся известными 
случаи, которые самым убедительным образом эту истину доказывают. Истина же в 
нашем чрезвычайно богатом на заблуждения мире является такой драгоценностью, 
что никто не хочет от нее отказываться, кроме некоторых, так сказать, 
исключений, не желающих с нею согласиться. А кто сомневается в истине, тот 
неизбежно предстает вероломным вредителем, в дискуссию же повсюду примешивается 
нота фанатизма и нетерпимости.
 И все же каждый несет светило познания только на определенном отрезке пути, 
пока его не примет кто-нибудь другой. Если бы этот процесс понимали иначе, чем 
личный, если бы стало возможным допустить, что мы не есть личные творцы нашей 
истины, а ее представители, простые выразители современных душевных 
потребностей, то, наверное, можно было бы избежать и яда и горечи, а наш взор 
сумел бы увидеть глубинные и надличностные связи человеческой души.
 Надо отдавать себе отчет в том, что врач, практикующий катарсис, - это не 
просто абстрактная идея, автоматически не способная породить ничего другого, 
кроме катарсиса. Практикующий катарсис врач - это еще и человек, и, хотя его 
мышление ограничено определенной сферой, в своих поступках, однако, он, как и 
всякий человек, проявляет свою личность в полном объеме. Он невольно выполняет 
целую часть работы по разъяснению и воспитанию, не называя и соответственно 
отчетливо не осознавая этого, подобно всем тем, кто принципиально не выделяет 
этой задачи в катарсисе.
 Все живое представляет собой историю жизни. Даже холоднокровные еще продолжают 
sous-entendu (Подспудно (франц.). - Перев.) жить в нас. Также и три ступени 
аналитической психологии, о которых мы говорили, отнюдь не являются истинами, 
последняя из которых поглощает и подменяет собой две предыдущие; они являются 
принципиальными аспектами одной и той же проблемы, и они никоим образом не 
противоречат друг другу, так же как отпущение грехов не противоречит исповеди,
 То же самое касается и четвертой ступени - преобразования. И она не должна 
претендовать на то, чтобы быть истиной в последней инстанции. Эта ступень 
восполняет пробел, оставленный предыдущими; она просто удовлетворяет еще одну 
потребность, которая распростерлась над прежними.
  Чтобы сделать понятным, какова цель ступени преобразования и что вообще 
означает кажущееся, возможно, странным понятие "преобразование", мы должны 
сначала разобраться в том, какая потребность человеческой души не была 
воспринята предыдущими ступенями; иными словами, какие еще возможны требования, 
если не ограничиваться желанием быть нормально приспособленным существом? Быть 
нормальным человеком есть самое полезное и целесообразное, что можно придумать. 
Однако понятие "нормальный человек", как и понятие "адаптация", является 
ограниченным, предполагая нечто усредненное. Приспособление является желанной 
целью, например, для тех, кому тяжело дается умение ладить с миром или же кто 
из-за своего невроза не в состоянии вести нормальное существование. "Нормальный 
человек" - идеальная цель для неудачников, - для всех тех, кто находится ниже 
общего уровня приспособленности. Однако для людей, которые способны на большее, 
чем средний человек, для людей, которым совсем нетрудно добиться успеха, 
добиться более чем скромных достижений, для них идея или моральное принуждение