архаичного человека мы ощущаем нечто совершенно необычное. Насколько мне 
удалось проанализировать это чувство, причиной его является главным образом тот 
факт, что архаичные исходные посылки существенно отличаются от наших, то есть 
первобытный человек живет по сравнению с нами, так сказать, в другом мире. Это 
делает его трудноразрешимой загадкой до тех пор, пока мы не выясним, каковы его 
предпосылки. Тогда все будет сравнительно просто. Однако мы могли бы с таким же 
успехом сказать и обратное: "Как только мы узнаем наши предпосылки, первобытный 
человек уже не будет представлять для нас загадки".
 Наша рациональная исходная посылка состоит в том, что все имеет свои 
естественные, видимые причины. В этом мы убеждены a priori. В этом смысле 
каузальность является для нас самой священной догмой. В нашем мире нет 
законного места для невидимых, произвольных, так сказать, сверхъестественных 
сил, разве что погрузиться вместе с современным физиком в неведомый микромир 
атомных недр, где, похоже, случаются диковинные вещи. Но эта область знания 
все-таки далека от нас, К невидимым произвольным силам мы относимся с чувством 
ярко выраженной неприязни; ведь мы сами не так уж давно вырвались из того 
страшного мира грез и суеверий и создали картину мира, достойную нашего 
рационального сознания - самого молодого и самого великого творения человека. 
Нас окружает вселенная, которая подчиняется законам разума. Хотя мы и не знаем 
всех причин, но они будут открыты и будут соответствовать ожиданиям разума. Мы 
вполне естественно надеемся на это. Однако бывают случаи, которые и в самом 
деле являются чисто случайными, а их собственная каузальность также ничего не 
проясняет. Случайности неприятны любящему порядок сознанию. Они весьма забавно 
нарушают закономерное течение событий и поэтому сбивают нас с толку. В 
отношении случайностей мы испытываем такое же неприязненное чувство, как и в 
отношении невидимых произвольных сил. Они слишком напоминают о бесенятах или о 
произволе deus ex machine (Бог из машины, (лат.). В современном значении 
выражение употребляется для указания на неожиданное разрешение трудной ситуации,
 которое не вытекает из естественного хода событий, а является чем-то 
искусственным, вызванным вмешательством извне. - Перев.). Они являются злейшими 
врагами наших самых тщательных расчетов и постоянной угрозой для всех наших 
предприятий. Их можно считать глупыми, они заслуживают всяческого поругания, но 
им нельзя не уделять внимания. Арабы относятся к ним с большим почтением. В 
каждом письме они пишут: "Иншалла, если Богу будет угодно, письмо дойдет". Ведь,
 несмотря на все неприязненные чувства и закономерности, верно то, что мы 
всегда и везде подвержены непредвиденному случаю. А что невидимее и 
произвольнее, чем случай? Что неизбежнее и фатальнее?
 В сущности, мы могли бы с таким же успехом сказать: "Закономерное, каузальное 
течение - это теория, которая оправдывается на практике на пятьдесят процентов, 
остальные пятьдесят процентов приходятся на произвол демонического случая". 
Разумеется, случай тоже имеет свои вполне естественные причины, в банальности 
которых, к нашему сожалению, слишком уж часто нам приходится убеждаться. Но мы 
бы охотно отреклись от каузальности, поскольку самым досадным в случае является 
нечто совершенно иное, а именно то, что он должен был произойти именно здесь и 
теперь или, другими словами, то, что он является как бы преднамеренным. По 
крайней мере, он так действует, и порой его проклинает даже самый ярый 
рационалист. Как бы ни толковали случай, власть его от этого не меняется. Чем 
упорядоченное условия бытия, тем меньше вероятность возникновения случайности и,
 соответственно, меньше необходимость от нее защищаться. Тем не менее 
практически каждый остерегается случаев или на них уповает, хотя в официальном 
кредо клаузулы относительно случаев не содержится.
 Наша исходная посылка такова: все, что можно хотя бы теоретически испытать на 
собственном опыте, имеет так называемые естественные причины. Первобытный же 
человек исходит из следующей предпосылки: причиной всего является невидимая 
произвольная сила, другими словами, все является случаем, только он называет 
это не случаем, а умыслом. Естественная каузальность - это всего лишь видимость,
 и поэтому она не достойна упоминания. Если три женщины идут к реке, чтобы 
набрать воды, а крокодил хватает ту, что посередине, то, с нашей точки зрения, 
все просто: "То, что это была женщина, находившаяся посередине, - чистая 
случайность. То, что крокодил вообще схватил женщину - это вполне естественно, 
потому что крокодилы иногда нападают на людей".
 Таким объяснением ситуация полностью затушевывается. Во всей этой волнующей 
истории ничего не объяснено. Архаичный человек справедливо находит такое 
объяснение поверхностным или даже абсурдным, потому что если исходить из такого 
представления, то с тем же успехом могло бы и ничего не случиться, и к этому 
подошло бы то же самое объяснение. Европеец совершенно не видит, сколь 
поверхностны подобные объяснения, и в этом заключается его предрассудок.
 Первобытный человек, наоборот, значительно требовательнее. Для него то, что мы 
называем случаем, является произволом. Поэтому совершенно ясно, что схватить 
среднюю из трех женщин было очевидным намерением крокодила. Если бы у него не 
было такого умысла, то он мог бы схватить любую другую. Но откуда у крокодила 
такое намерение? Обычно крокодилы на людей не нападают. И это верно, столь же 
верно, как и тот факт, что в Сахаре обычно не идет дождь, Крокодилы - это 
боязливые животные, которых легко испугать. В сравнении со множеством 
крокодилов число убитых ими людей бесконечно мало. Следовательно, если они 
нападают на человека - это неожиданно и противоестественно. Необходимо 
объяснить: откуда этот крокодил получил приказание убить? Ведь по своей природе 
он, как правило, этого не делает.
 Первобытный человек в высшей степени основывается на фактах окружающего 
внешнего мира, и, когда случается неожиданное, он с полным основанием