признание, невроз исчез, то есть симптомы стали невидимыми. Пациент вроде бы 
здоров и, следовательно, может прекратить лечение. Но он - или особенно она - 
не может уйти. Факт признания, по-видимому, связал пациента с врачом. Если эта 
кажущаяся бессмысленной связь насильственно разрушается, то возникает рецидив 
болезни. Знаменательно и даже удивительно то, что в определенных случаях связь 
с врачом может и не возникнуть; пациент уходит внешне здоровым, но отныне он 
настолько околдован задним планом своей души, что продолжает самостоятельно 
заниматься с помощью катарсиса издержками своего приспособления к жизни. Он 
связан бессознательным с самим собой, но не в врачом, С такими пациентами 
случается, очевидно, то же, что когда-то произошло с Тесеем и его спутником 
Пейрифоем, которые, спустившись в царство Аида, чтобы поднять наверх богиню 
подземного мира, и устав от спуска, присели отдохнуть и больше уже не могли 
встать из-за того, что крепко приросли к скале.
 Эти удивительные и непредвиденные случаи требуют такого же тщательного 
разъяснения, как и случаи, упомянутые вначале, то есть случаи, оказывающиеся 
недоступными добрым намерениям катарсиса. Хотя обе категории пациентов, 
по-видимому, абсолютно различны, однако и те и другие нуждаются в разъяснении, 
как это правильно признавал Фрейд. Совершенно очевидным этот факт становится в 
случаях второго рода, особенно если после успешного катарсиса пациент оказался 
связан с врачом. Подобная связь уже наблюдалась в качестве нежелательного 
последствия гипнотического лечения, но внутренние механизмы такого соединения 
оставались невыясненными. Сейчас известно, что интересующее нас соединение по 
своей сути тождественно связи между отцом и ребенком. Пациент при этом 
оказывается в своеобразной детской зависимости, от которой он не в состоянии 
защититься с помощью разума. Подобная фиксация может быть чрезвычайно сильной, 
причем сильной настолько, что можно, пожалуй, предполагать здесь совсем уж 
необычные мотивы. Соединение такого рода представляет собой процесс, 
протекающий вне сознания. Поэтому сознанию пациента ничего о нем не известно. 
Возникает вопрос: как же подступиться к этой новой проблеме? Очевидно, речь 
идет о невротической картине, о новом симптоме, который был просто 
спровоцирован лечением. Несомненным внешним признаком здесь является то, что 
эмоциональное насыщенное воспоминание об отце было перенесено на врача, из-за 
чего врач nolens volens (Волей-неволей, хочешь не хочешь [лат.]. - Перев.) 
кажется отцом и как таковой в известной степени превращает пациента в ребенка. 
Разумеется, детскость пациента не возникла только теперь, а существовала всегда,
 но до этого она была вытеснена. Теперь она всплывает на поверхность и 
стремится воссоздать детско-семейную ситуацию, ведь вновь нашелся давно 
утерянный отец. Фрейд удачно назвал этот симптом переносом. То, что возникает 
некоторая зависимость пациента от готового помочь врача, есть, в конце концов, 
вполне нормальное и по-человечески понятное явление. Ненормальное и неожиданное 
здесь - только ее необычайная стойкость и недоступность сознательной коррекции.
 Одним из главных достижений Фрейда является то, что он объяснил природу этой 
связи, по крайней мере в ее биологическом аспекте, и тем самым способствовал 
развитию психологического знания. Сегодня окончательно доказано, что такая 
связь вызывается существованием бессознательных фантазий. Эти фантазии носят 
главным образом, так сказать, инцестуозный характер. Этим, по-видимому, вполне 
объясняется тот факт, что фантазии остаются бессознательными, ибо даже от 
самого скрупулезного признания нельзя ожидать, что в нем будут выражены 
фантазии, которые вряд ли были когда-либо осознанными. И хотя Фрейд всегда 
говорит об инцестуозных фантазиях как о вытесненных, опыт показывает, что во 
многих случаях они либо вообще никогда не были содержанием сознания, либо по 
крайней мере были осознаны только в самых тончайших намеках, вследствие чего 
они не могли быть вытеснены с сознательной целью. Согласно данным современных 
исследований, представляется более вероятным, что инцестуозные фантазии в 
основном были бессознательными и оставались таковыми до тех пор, пока, 
собственно, не были вынесены на дневной свет аналитическим методом. Но это 
отнюдь не означает, что перемещение бессознательного наверх есть 
предосудительное вмешательство в природу. Это, безусловно, нечто вроде 
хирургической операции души, которая, однако, совершенно необходима, поскольку 
инцестуозные фантазии вызывают симптомокомплекс переноса. А он хоть и является, 
по-видимому, искусственным продуктом, обладает тем не менее негативным аспектом.

 В то время как катартический метод вновь возвращает "Я" содержания, осознание 
которых в принципе возможно и которые должны были бы быть в норме частью 
сознания, разъяснение переноса вскрывает в свою очередь такие содержания, 
которые в такой форме вряд ли когда-либо могли быть осознанными. В этом - 
принципиальное различие между ступенями признания и разъяснения.
 До сих пор мы говорили о двух категориях случаев: о тех, в которых пациенты 
оказывались недоступными катарсису, и о тех, когда после успешного катарсиса 
пациенты оказывались фиксированными или, вернее, у них происходил перенос. 
Случаи второго рода мы уже обсудили. Но наряду с этим есть и такие пациенты, 
как уже было упомянуто, у которых связь возникает не с врачом, а скорее с 
собственным бессознательным. В этих случаях образ родителей не переносится на 
человеческий объект, а остается представлением фантазии, но это представление 
обладает такой же притягательной силой и вызывает такое лее соединение, как и 
перенос. Первая категория пациентов, которая, безусловно, недоступна катарсису, 
объясняется в свете фрейдовского исследования тем фактом, что они еще до того, 
как приступить к лечению, отождествляют себя с родителями, что наделяет их тем 
авторитетом, независимостью и критикой, благодаря которым они с успехом 
сопротивляются катарсису. Это, как правило, образованные, дифференцированные