мыслить, чувствовать, вспоминать, принимать решения и поступать. Все, что 
происходит в сознании, может происходить также и бессознательно. Почему это так 
- проще всего понять, если представить функции и содержания души в виде ночного 
ландшафта, на который падает световой конус прожектора. То, что высвечивается и 
воспринимается, является осознанным, а то, что находится вне восприятия, в 
темноте, - это и есть бессознательное, которое тем не менее живет и действует. 
Если сместить световой конус влево или вправо, то содержания, только что бывшие 
осознанными, погружаются в бессознательное, а новые содержания попадают в поле 
света сознания. Исчезнувшие в темноте содержания продолжают действовать дальше, 
но уже косвенно, проявляясь обычно в виде симптомов, чаще всего таких, что были 
описаны Фрейдом в "Психопатологии обыденной жизни". Существование 
бессознательных установок и барьеров можно доказать и экспериментально, с 
помощью ассоциативного эксперимента.
 Итак, если принять в расчет опыт психопатологии, то душа предстает перед нами 
в виде обширной области так называемых психических феноменов, отчасти 
осознанных, отчасти же бессознательных. Разумеется, бессознательное 
пространство души недоступно непосредственному наблюдению - иначе оно и не было 
бы бессознательным, - о нем можно только лишь судить на основании тех 
воздействий на сознание, которые являются следствием бессознательных процессов. 
А наши выводы гласят: "Это так, как если бы..." - и не более того.
 Здесь я должен остановиться на сущности и структуре бессознательного более 
подробно, ибо в противном случае я не смогу дать удовлетворительный ответ на 
вопрос о земной обусловленности души. В этом вопросе речь, пожалуй, должна идти 
об истоках и фундаментах души, то есть о вещах, которые с древних времен скрыты 
от. нас в потемках, а не о тех банальных фактах восприятия органами чувств и 
сознательного приспособления к внешнему миру. Последние являются предметом 
психологии сознания, а я - как уже было сказано - не хочу сводить душу к 
сознанию. Душа представляет собой гораздо более обширную и непонятную область 
опыта, чем строго ограниченный световой конус сознания. К душе относится также 
и бессознательное.
 В предыдущем очерке я попытался дать общее представление о структуре 
бессознательного. Его содержания - архетипы - это, так сказать, скрытые в 
глубине фундаменты сознательной души, или - если употребить другое сравнение - 
ее корни, опущенные не просто в землю в узком смысле этого слова, но и в мир в 
целом. Архетипы представляют собой системы установок, являющихся одновременно и 
образами и эмоциями. Они передаются по наследству вместе со структурой мозга, 
более того, они являются ее психическим аспектом. С одной стороны, они 
формируют чрезвычайно сильное инстинктивное предубеждение, а с другой - 
являются самым действенным подспорьем в процессе инстинктивного приспособления. 
В сущности, они представляют собой, если можно так выразиться, хтоническую 
часть души, то есть ту ее часть, через которую душа связана с природой или, по 
крайней мере, в которой связь души с землей и миром наиболее заметна. Влияние 
земли и ее законов на душу проявляется в этих первообразах, пожалуй, особенно 
отчетливо.
 Данная проблема не только очень запутанна, но и весьма деликатна. При 
обсуждении этого вопроса мы должны считаться с совершенно необычными 
трудностями, и прежде всего с тем фактом, что архетип и его функцию скорее 
следует понимать как часть доисторической, иррациональной психологии, а не как 
рационально продуманную систему. Позвольте мне следующее сравнение: нам нужно 
описать и объяснить здание, верхний этаж которого был сооружен в XIX столетии, 
первый этаж датируется XVI веком, а внимательное изучение каменной кладки 
вскрывает тот факт, что оно было перестроено из башни XI столетия. В подвале мы 
обнаруживаем римский фундамент; под подвалом находится засыпанная пещера, в 
верхних слоях почвы которой встречаются каменные изделия, а в глубоких - 
остатки фауны того времени. Этот образ дает представление о нашей душевной 
структуре: мы живем на верхнем этаже и лишь смутно осознаем, что нижний этаж 
является чем-то очень древним. То, что лежит под поверхностью, нами совершенно 
не осознается.
 Разумеется, это сравнение, как и всякое, хромает; ведь в душе ничто не 
является мертвым реликтом, все живо, и наш верхний этаж - сознание - находится 
под постоянным влиянием живого и действующего фундамента. Оно, как и все здание,
 на нем держится. И подобно свободно возвышающемуся над землей зданию, наше 
сознание тоже в известной степени находится над землей в воздушном пространстве,
 имея перед собой широкие просторы. Но чем глубже мы опускаемся, тем уже 
становится горизонт и тем больше мы погружаемся в сумерки близлежащих предметов 
и наконец дотрагиваемся до обнаженной каменистой почвы и тем самым 
соприкасаемся с глубокой древностью, когда охотники за оленями влачили свое 
убогое существование, защищаясь от стихийных сил суровой природы. Эти люди 
находились во власти своих животных инстинктов, без которых их существование 
было бы невозможным. Неограниченное господство инстинктов не уживается с 
сильным и развитым сознанием. Сознание первобытного человека сродни сознанию 
ребенка - оно имеет спорадическую природу. И его мир ограничен так же, как мир 
ребенка. Более того, в нашем детстве, в соответствии с филогенетическим законом,
 вновь раздается отголосок предыстории развития рода и человечества в целом. В 
филогенетическом отношении мы произрастаем из темных и тесных глубин земли. В 
результате этого самые непосредственные факторы превратились в архетипы, а эти 
первообразы и влияют на нас в первую очередь; потому-то они и кажутся 
необычайно сильными. Я говорю "кажутся", поскольку то, что в психическом 
отношении представляется нам самым важным, не обязательно должно было быть или, 
по крайней мере, не обязательно должно оставаться таким на самом деле.