которому положено еще первобытными инициациями, не должен отрицаться. Конечно, 
наука не только может, но и должна образовывать частные области с ограниченными 
гипотезами; однако душа является вышестоящей по сравнению с сознанием 
целостностью, матерью и предусловием сознания, поэтому наука также является 
лишь одной из присущих ей функций, которая никогда не исчерпает полноту ее 
жизни. Врачевателю души нельзя прятаться за угол патологии и быть непомерно 
глухим к пониманию того, что даже больная душа все же является человеческой и 
что, несмотря на свою болезнь, она все-таки бессознательно участвует во 
всеобщности жизни человечества. Более того, он даже должен уметь признать и то, 
что "Я" страдает не только из-за своего отделения от общего, а следовательно, 
от человечества, но также и из-за потери духовности. "Я" фактически является 
"средоточием страха", как правильно говорит Фрейд (Das Ich und das Es.- Авт.), 
а именно до тех пор, пока оно снова не возвратится к отцу и матери. Фрейд 
разбивается о вопрос Никодима: "Неужели может он в другой раз войти в утробу 
матери своей и родиться?" (
 Ев. от Иоанна: 3,4. - Перев.) История повторяется - si licet parva componere 
magnis (
 ) - в виде домашнего спора современной психологии.
 С давних времен инициации учат о рождении из духовного, а человек удивительным 
образом снова и снова забывает о божественном зачатии. Такая забывчивость не 
указывает на какие-то особые силы духа, более того, последствия ее выражаются в 
невротическом недоразвитии, озлобленности, сужении интересов, опустошенности. 
Нетрудно избавиться от духа, но в супе не будет соли, "соли земли". Ведь дух 
снова и снова доказывает свою силу в том, что от поколения к поколению 
передаются важнейшие учения и посвящения древних. Снова и снова находятся люди, 
понявшие значение того, что их отцом является Бог. Равновесие телесного и 
духовного оставляет сферу духа сохранной.
 Противоречия между Фрейдом и мною основываются главным образом на различии 
принципиальных предварительных положений. Но предварительные положения 
неизбежны, а поскольку это так, то и не надо делать вид, будто бы их вовсе не 
было. Я осветил здесь прежде всего принципиальные аспекты наших позиций, ибо, 
основываясь на них, легче понять все многочисленные частные различия между моей 
и Фрейда точками зрения.
 
 Психологическая типология
 
 Характер - это устойчивая индивидуальная форма человеческого бытия, причем 
форма как физической, так и душевной природы. Поэтому общая характерология 
представляет собой учение о признаках как физического, так и душевного рода. 
Необъяснимое единство живого существа является причиной того, что физический 
признак не есть просто физический, а душевный - не есть просто душевный, ибо 
непрерывность природы не знает тех несовместимостей и разрывов, которые 
вынужден преодолевать человеческий разум, чтобы суметь познать вообще хоть 
что-нибудь. Отрыв тела от души - это искусственная операция, дискриминация, 
которая, несомненно, в большей степени основывается на своеобразии познающего 
разума, чем на сути вещей. В действительности же взаимное проникновение 
телесных и душевных признаков столь глубоко, что по свойствам тела мы не только 
можем сделать далеко идущие выводы о качествах души, но и по душевным 
особенностям мы можем судить о соответствующих телесных формах. Последнее, 
конечно, потребует от нас несравненно больших усилий, но, пожалуй, не из-за 
того, что душа оказывает меньшее влияние на тело, чем тело на душу, а потому, 
что если начинать с души, то нам придется делать вывод по неизвестному об 
известном, тогда как в противном случае у нас есть преимущество, ведь здесь мы 
можем отталкиваться от известного, то есть от видимого нами тела. Вопреки 
психологической теории, которая якобы у нас сегодня существует, душа все же 
намного бесконечнее и темнее, чем видимая поверхность тела. Душа по-прежнему 
является чужой, неизведанной страной, из которой к нам поступают лишь косвенные 
известия, передаваемые через подверженные всевозможным иллюзиям функции 
сознания,
 Следовательно, более безопасным представляется путь от внешнего к внутреннему, 
от известного к неизвестному, от тела к душе. Поэтому все попытки создания 
характерологии начинались снаружи. К ним относятся такие методы предков, как, 
например, астрология, которая даже обращалась к звездам, чтобы постичь те линии 
судьбы, начала которых, по замечанию Сени Валленштейну, лежат в самом человеке, 
а также хиромантия, френология Галля и физиогномика Лафатера. Недавние попытки 
подобного рода представлены графологией, физиологической типологией Кречмера и 
кляксографическим методом Роршаха. Как видно, путей от внешнего к внутреннему, 
от телесного к душевному вполне достаточно.
 Такое направление от внешнего к внутреннему должно быть путем исследования до 
тех пор, пока не будут с достаточной надежностью установлены определенные 
элементарные душевные состояния. Но как только это произойдет, путь может стать 
обратным. Тогда мы сможем поставить вопрос: каково телесное выражение 
конкретного душевного состояния? К сожалению, мы еще не настолько продвинулись 
в данной области, чтобы быть в состоянии вообще затрагивать этот вопрос, потому 
что основное условие, а именно удовлетворительная констатация душевного 
состояния, еще далеко не выполнено. Более того, мы лишь начали упражняться в 
расстановке душевного инвентаря, да и то не всегда успешно.
 Простая констатация того, что определенные люди выглядят так-то и так-то, 
совсем ничего не будет значить, если она не позволит нам сделать вывод о 
соответствующем содержании. Мы только тогда будем удовлетворены, когда узнаем,