смешное самообожествление или моральное самоуничижение. Ошибка, которую он 
совершает в обоих случаях, состоит в том, что он приписывает содержания 
коллективного бессознательного некоторому определенному лицу. Таким образом он 
превращает другого или себя самого в бога или дьявола. Здесь проявляется 
характерное действие архетипа: он захватывает психику со своего рода 
изначальной силой и вынуждает ее выйти за пределы человеческого. Он вызывает 
преувеличение, раздутость (инфляцию!), недобровольность, иллюзию и одержимость 
как в хорошем, так и в дурном. Именно поэтому люди всегда нуждались в демонах и 
никогда не могли жить без богов, за исключением некоторых особенно умных 
specimina вида "homo occidentalis" (Образчиков (вида) "западный человек" (лат.) 
вчерашнего и позавчерашнего дня, сверхчеловеков, для которых "бог умер" и 
которые поэтому сами становятся богами, и притом божками мелкого формата, с 
толстостенными черепами и холодными сердцами. Дело в том, что понятие бога – 
совершенно необходимая психологическая функция иррациональной природы, которая 
вообще не имеет отношения к вопросу о существовании бога. Ибо на этот вопрос 
человеческий интеллект никогда не сможет ответить; еще менее способен он дать 
какое-либо доказательство бытия бога. Кроме того, такое доказательство излишне; 
идея сверхмогущественного, божественного существа наличествует повсюду, если не 
осознанно, то по крайней мере бессознательно, ибо она есть некоторый архетип. 
Есть нечто в нашей душе от высшей власти – и если это не осознанный бог, тогда 
все же по крайней мере это – "чрево", как говорит Павел. Поэтому я считаю более 
мудрым осознанно признавать идею бога; ибо в противном случае богом просто 
становится нечто другое, как правило, нечто весьма неудовлетворительное и 
глупое, что бы там ни выдавливало из себя "просвещенное" сознание. Наш 
интеллект уже давным-давно знает, что мы не можем правильно мыслить бога, не 
говоря уже о том, чтобы представить его. Раз и навсегда нужно признать, что 
вопрос о боге – это такой вопрос, на который нельзя ответить. Но "consensus 
gentium" (согласие народов) извечно говорил о богах и вовеки будет говорить о 
них. Сколь бы прекрасным и совершенным по праву ни считал человек свой разум, 
он точно так же вправе быть уверенным, что разум – это всего лишь одна из 
возможных функции, соответствующая лишь одной стороне мировых феноменов. Со 
всех сторон нас окружает иррациональное, не согласующееся с разумом. И это 
иррациональное также есть психологическая функция, именно коллективное 
бессознательное, тогда как разум по существу связан с сознанием. Сознание 
должно обладать разумом, чтобы впервые открывать пор в хаосе неупорядоченных 
индивидуальных случаев мирового целого, а затем – по крайней мере в пределах 
человеческих возможностей – также творить этот порядок. Мы имеем похвальное и 
полезное к тому, чтобы по возможности искоренить в нас и вне нас хаос 
иррационального. В этом процессе мы, по видимости, немало преуспели. Один 
душевнобольной мне однажды сказал: "Господин доктор, сегодня ночью я 
продезинфицировал сулемой все небо и при этом не обнаружил никакого бога". 
Нечто подобное происходило и с нами. 
Древний Гераклит, который действительно был великим мудрецом, открыл самый 
поразительный из всех психологических законов, а именно – регулирующую функцию 
противоположностей. Он назвал это так: Enantiodromia, встречный бег, имея в 
виду, что все переходит в свою противоположность. (Я напомню здесь 
рассмотренный выше случай с американским бизнесменом, прекрасно демонстрирующий,
 что такое энантиодромия.) Так, рациональная культурная установка необходимо 
переходит в свою противоположность, а именно в иррациональное культурное 
опустошение (Эта фраза написана во время первой мировой войны. Я оставил ее в 
подтвердится в ходе истории. (Написано в 1925 г.) как показывают современные 
события, подтверждение не заставило себя ждать слишком долго. Кто же, 
собственно, хочет этого слепого разрушения?.. Но все с величайшим рвением 
помогают демону. O sancеta [O святая простота!]. (Доставлено в 1942 г.). Дело в 
том, что человек не должен идентифицировать себя с самим разумом, ибо человек 
не только разумен и никогда не будет иным. На это следует обратить внимание 
всем школьным воспитателям от культуры. Иррациональное не должно и не может 
быть искоренено. Боги не могут и не должны умереть. Я выше сказал, что в 
человеческой душе, по-видимому, всегда присутствует нечто подобное некоторой 
высшей власти, и если это не идея бога, то тогда это – чрево, говоря вслед за 
Павлом. Этим я хотел выразить тот факт, что всегда какой-либо инстинкт или 
комплекс представлений концентрирует на себе максимальную сумму психической 
энергии, посредством чего он принуждает "Я" служить ему. Обычно "Я" настолько 
притягивается этим энергетическим фокусом, что идентифицирует себя с ним и ему 
кажется, будто оно вообще ничего другого не желает и ни в чем другом не 
нуждается. Так возникает мания, мономания, или одержимость, сильнейшая 
односторонность, грозящая тяжелейшим образом нарушить психическое равновесие. 
Без сомнения, в способности к такой односторонности кроется тайна определенных 
успехов, почему цивилизация и стремится усердно культивировать подобные 
односторонности. Страсть, т. е. концентрация энергии, заключающаяся в таких 
мономаниях, есть то, что древние называли неким "богом", и наше 
словоупотребление все еще поступает так же. Разве мы не говорим: "Он делает 
бога из того или из этого"? Человек полагает, что он еще совершает волевые акты 
и выбирает и не замечает, что он уже одержим, что его интерес уже стал его 
господином, присвоившим себе власть. Такие интересы становятся своего рода 
богами, которые, если они признаны многими, постепенно образуют "церковь" и 
собирают вокруг себя общину верующих. Тогда это называется "организацией". 
Последняя преследуется дезорганизующей реакцией, стремящейся вышибить клин 
клином. Энантиодромия, угрожающая всегда, когда движение достигло несомненной 
власти, не представляет собой, однако, решения проблемы, а столь же слепа в