повернулся от старой связи с объектом к темному хаосу субъективизма. Разумеется,
 искусство, насколько мы можем судить об этом, еще не нашло в этой тьме то, что 
могло бы удержать всех людей вместе и выразить их психическую целостность. 
Поскольку для этого явно требуются глубокие размышления, то это открытие 
наверное будет совершено в других областях человеческой деятельности.
 Великое искусство всегда черпало свое вдохновение из мифа, из бессознательного 
процесса символизации, который продолжается веками и, как первичное проявление 
человеческого духа, будет и в будущем оставаться корнем всего творчества. 
Развитие современного искусства с его вроде бы нигилистическим стремлением к 
дезинтеграции должно быть воспринято как симптом и символ настроения всеобщего 
уничтожения и обновления, которое стало приметой нашего века. Это настроение 
ощущается во всех сферах: политической, общественной, философской. Мы живем во 
время, которое греки называли ((((((, "верное мгновение" - для "метаморфозы 
богов", фундаментальных принципов и символов. Эта особенность нашего времени, 
которое мы себе не выбирали, является выражением меняющегося бессознательного 
человека внутри нас. Грядущие поколения должны будут принять к сведению эту 
великую трансформацию, если человечество не собирается уничтожить себя с 
помощью своих технологий и науки.
 Как в начале христианской эры, так и сегодня мы снова стоим перед проблемой 
общей нравственной отсталости, которая не поспевает за нашим научным, 
техническим и общественным прогрессом. Слишком много поставлено на карту и 
слишком много зависит от психологического состояния современного человека. 
Способен ли он устоять перед искушением использовать свою силу для того, чтобы 
раздуть мировой пожар? Понимает ли он, по какому пути идет, и какие выводы 
следует сделать из нынешней ситуации в мире и его собственной психологической 
ситуации? Знает ли он, что находится на грани утраты сохраняющего жизнь мифа о 
внутреннем человеке, который христианство сберегло для него? Понимает ли он, 
что его ждет, если эта катастрофа действительно произойдет? Способен ли он 
понять хотя бы то, что это действительно будет катастрофа? И, наконец, знает ли 
индивид, что он и есть та самая гиря, от которой зависит то, куда склонится 
чаша весов?
 Счастье и удовлетворение, равновесие разума и смысл жизни - эти вещи может 
испытать только индивид, а не Государство, которое, с одной стороны, есть ни 
что иное, как соглашение, заключенное независимыми индивидами, а с другой 
стороны, постоянно угрожает парализовать и подавить индивида. Психиатр 
принадлежит к тем, кто больше всего знает об условиях благополучия души, от 
которого так сильно зависит благополучие общества. Социальные и политические 
обстоятельства времени несомненно имеют большое значение, но их роль в радостях 
и бедах индивида гигантски преувеличена, поскольку они воспринимаются как 
единственные решающие факторы. В это смысле всем нашим общественным 
устремлениям присуща общая ошибка - не принимается во внимание психология 
личности, во имя которой и совершается общественный прогресс, а также имеет 
место пропаганда иллюзий самой личности.
 Поэтому я надеюсь, что психиатру, который посвятил всю свою жизнь причинам и 
последствиям нарушений психики, будет позволено выразить свое скромное, как и 
положено индивиду, мнение по вопросам, порожденным современным положением в 
мире. Я не сторонник чрезмерного оптимизма и любви к высоким идеалам, просто 
меня заботит судьба индивидуального человеческого существа -бесконечно малого 
звена, от которого зависит существование всего мира, и в котором, если мы 
правильно поймем смысл христианства, даже Бог видит свою цель.
 
 ОБЗОР ТЕОРИИ КОМПЛЕКСОВ
 
 Современная психология имеет нечто общее с современной физикой, а именно, ее 
метод гораздо больше признается интеллектом, нежели сам предмет. Этот предмет, 
психе, настолько разнообразен в своих проявлениях, настолько неопределен и 
волен, что даваемые ему определения трудно, если вообще возможно, 
интерпретировать, в то время как определения, основанные на способе наблюдения 
и вытекающем из этого методе, вполне - по крайней мере, с необходимостью - 
представляются известным количеством. Психологическое исследование основывается 
на этих эмпирически или произвольно определенных факторах и рассматривает психе 
в рамках их изменений. Таким образом, психе воспринимается как нарушение 
возможной схемы поведения, установленной тем или иным методом. Эта процедура 
сит grano salis (С известной долей иронии. - Прим.перев.) характерна для 
естественных наук в целом.
 Является очевидным, что при таких обстоятельствах почти все зависит от метода 
и его исходных положений, и что они в значительной степени определяют результат.
 Действительный объект исследований, конечно, играет определенную роль в этом 
вопросе, но он не может вести себя как самостоятельное существо, 
непотревоженное и находящееся в своих естественных условиях. Таким образом, в 
экспериментальной психологии, и особенно в психопатологии, давно уже признано, 
что каждая конкретная экспериментальная процедура не принимает психический 
процесс непосредственно, но определенное психическое состояние интерполирует 
себя между этим процессом и экспериментом, каковой можно назвать 
экспериментальной ситуацией". Эта психическая "ситуация' иногда может 
подвергнуть опасности весь эксперимент, ассимилируя не только процесс 
эксперимента,  но и лежащие в его основе цели. Под "ассимиляцией" мы понимаем 
отношение субъекта, который неверно интерпретирует эксперимент, потому что 
изначально имеет непреодолимую тенденцию принимать его за интеллектуальный тест,
 так сказать, или нескромную попытку заглянуть за кулисы. Такое отношение