фигуре одного великого Человека, в наше время стало источником подозрительности 
и недоверия всех по отношению ко всем. Доверчивость является одним из наших 
злейших врагов, но именно к этому средству всегда прибегает невротик, когда 
хочет заглушить звучащий внутри него самого голос сомнения или убедить себя, 
что этого голоса нет вовсе. Люди думают, что достаточно всего-лишь сказать 
человеку, что он "должен" сделать что-либо, чтобы наставить его на путь 
истинный. Но вот в чем вопрос: сможет ли или захочет ли он это делать? 
Психологу следует понять, что разговорами, убеждением, увещеванием и добрыми 
советами ничего достигнуть нельзя, Он должен ознакомиться со всеми деталями и 
по-настоящему узнать психический "инвентарь" своего пациента. Следовательно, он 
должен установить связь с индивидуальностью больного и наощупь пробраться во 
все закоулки его разума, на что совершенно неспособны ни учитель, ни даже 
directeur de conscience (Духовный наставник, нравственный руководитель (фр.) - 
Прим. ред.). Его научная объективность, которая ничего не оставляет без 
внимания, дает ему возможность посмотреть на своего пациента не только как на 
человеческое существо, но и как на антропоида, который, подобно животному, 
связан со своим телом. Его подготовка выводит его интересы за пределы 
осознающей личности в мир бессознательного инстинкта, в котором господствуют 
половое влечение и жажда власти (или самоутверждения), соответствующие 
сформулированным святым Августином двум нравственным концепциям-близнецам: 
concupiscentia (Вожделение (лат.) - Прим. ред.) и superbia (Высокомерие, 
гордость (лат.) - Прим. ред.). Столкновение между этими двумя фундаментальными 
инстинктами (сохранение вида и самосохранение) является источником 
многочисленных конфликтов. Следовательно, эти инстинкты являются главным 
объектом нравственной оценки, цель которой заключается в том, чтобы максимально 
предотвратить столкновение между ними.
 Как я уже объяснял выше, у инстинкта есть два основных аспекта: с одной 
стороны, динамика и принуждение, с другой - специфическое значение и намерение. 
Вполне вероятно, что инстинкты лежат в основе всех психических функций человека,
 что явно наблюдается в случае с животными. Не составляет труда заметить, что у 
животных инстинкт действует, как Spiritus rector (Животворное начало, 
побудительная сила (лат.) - Прим. ред.) всего поведения. Эта определенность 
начинает ослабевать только с началом развития способности к обучению, как в 
случае с наиболее высокоразвитыми обезьянами и человеком. У животных, в 
результате функционирования их способности к обучению, инстинкт подвергается 
многочисленным модификациям и дифференциациям, а у, цивилизованного человека 
инстинкты настолько "изрублены", что с определенной уверенностью можно 
распознать изначальную форму только нескольких самых основных. Наиболее важными 
являются два вышеупомянутых инстинкта и их производные, и до сих пор они 
входили в сферу интересов исключительно медицинской психологии. Но 
исследователи, прослеживая мутации инстинктов, натолкнулись на формы, которые 
нельзя с уверенностью отнести ни к одной из групп. Приведу всего лишь один 
пример: Первооткрыватель инстинкта власти поднял вопрос о том, не может ли 
несомненное проявление полового инстинкта быть более точно объяснено, как 
"силовое урегулирование", и сам Фрейд посчитал своим долгом признать 
существование наряду с всемогущим половым инстинктом "эго инстинктов" - явная 
уступка Адлеру. Принимая во внимание эту неопределенность, вряд ли стоит 
удивляться тому, что в большинстве случаев невротические симптомы могут быть 
объяснены категориями как той, так и другой теории. Эта запутанность не 
означает ошибочность одной либо обеих этих теорий. Они, скорее, относительно 
верны и, в отличие от некоторых однобоких и догматических концепций, допускают 
существование и соперничество еще и других инстинктов. Хотя, как я уже сказал, 
вопрос человеческих инстинктов - далеко не простое дело, мы, скорее всего, не 
ошибемся, если предположим, что способность к обучению, почти исключительно 
человеческое качество, основана на наблюдающемся у животных инстинкте 
подражания.
  Этому инстинкту, по самой его природе, свойственно активизировать 
деятельность других инстинктов и, в конце концов, модернизировать их, в чем 
можно убедиться на, примере пения птиц, когда они усваивают другие мелодии.
 Ничто не отрывает человека от фундамента его инстинктов с такой силой, как его 
способность к обучению, которая превращается в истинную жажду постоянных 
трансформаций стилей человеческого поведения. Эта способность, более, чем 
что-либо другое, несет ответственность за изменение условий его существования и 
за потребность приспосабливаться к последствиям развития цивилизации. Она также 
является главнейшим источником этих многочисленных психических проблем и 
нарушений, которые вызваны все более углубляющимся отчуждением человека от его 
инстинктивной основы, то есть потерей корней и отождествлением с осознанным 
знанием самого себя, усилением внимания к сознанию за счет ослабления внимания 
к бессознательному. В результате современный человек знает самого себя только в 
той степени, в какой он может себя осознать - способность, в значительной мере 
зависящая от окружения, знание и контролирование которого принудили или навели 
на определенные модификации его изначальных инстинктивных тенденций. 
Следовательно, его сознание ориентируется, в основном, на изучение окружающего 
его мира, к особенностям которого он и должен приспосабливать свои психические 
и технические ресурсы. Задача эта настолько сложная, а ее решение сулит такие 
большие выгоды, что в ходе этого процесса человек забывает о самом себе, теряя 
из виду свою инстинктивную природу и заменяя свою истинную сущность придуманной 
им концепцией самого себя. В результате чего он незаметно соскальзывает в чисто 
концептуальный мир, в котором результат деятельности его сознания все больше 
вытесняет реальность.