пациент уже успел подчиниться. Более того, он очень хорошо знает, что 
проповедывание даже самых стоящих заповедей только спровоцирует пациента на 
открытое проявление враждебности или скрытое сопротивление, тем самым безо 
всякой нужды поставив под угрозу достижение цели лечения. В наше время 
психическому состоянию индивида настолько сильно угрожают реклама, пропаганда и 
прочие дающиеся с более-менее благими целями советы и предложения, что пациент 
заслуживает того, чтобы хотя бы раз в жизни вступить в отношения, в ходе 
которых он не будет постоянно слышать "тебе следует", "ты должен" и прочие 
признания бессилия. Аналитик считает своим долгом играть роль "консультанта по 
обороне" от агрессии извне, в не меньшей мере, чем от последствий этой агрессии 
в психе индивида. Опасность того, что в этом случае могут быть высвобождены 
анархические инстинкты слишком преувеличивается, поскольку, как извне, так и 
внутри, существуют вполне очевидные "предохранительные устройства". Кроме всего 
прочего, следует принимать в расчет естественную трусость большинства людей, не 
говоря уже о нравственности, хорошем вкусе и -я упоминаю его последним, но он 
имеет далеко не последнее значение - уголовном кодексе. Этот страх ничто в 
сравнении с огромными усилиями, которые люди, как правило, затрачивают на то, 
чтобы помочь первым проявлениям индивидуальности добраться до сознания, не 
говоря уже о том, чтобы привести их в действие. И там, где эти индивидуальные 
импульсы прорвались слишком смело и независимо от мышления, аналитик должен 
защищать их от неуклюжих попыток пациента найти выход в недальновидности, 
бесжалостности и цинизме.
 По мере развития диалектического спора достигается момент, при котором 
возникает необходимость оценки индивидуальных импульсов. К этому времени 
пациент должен приобрести определенную уверенность в своей способности к 
правильным суждениям, которая даст ему возможность действовать на основании 
своих собственных прозрений и решений, а не на основании обычного желания 
копировать общепринятые образцы - даже если он и согласен с мнением коллектива. 
Если он не стоит твердо на ногах, то так называемые объективные ценности не 
принесут ему никакой пользы, поскольку будут служить только в качестве 
заменителя характера, помогая, тем самым, подавить его индивидуальность. 
Разумеется, общество имеет неотъемлемое право защищать себя от отъявленного 
субъективизма, но пока что общество само состоит из деиндивидуализированных 
человеческих существ, а потому полностью отдано на милость безжалостных 
индивидуалистов. Пусть оно разделяется на группы и организации сколько ему 
будет угодно - именно эта групповщина и вытекающее из нее исчезновение 
индивидуальных личностей приводит к тому, что общество с такой готовностью 
падает ниц перед диктатором. К сожалению, даже миллион нулей в сумме ни за что 
не дадут единицы. В этом мире абсолютно все зависит от качества индивида, но 
наш опасно близорукий век мыслит только категориями больших чисел и массовых 
организаций, хотя стоило бы задуматься над тем, что мы уже имели более чем 
достаточно возможностей убедиться в последствиях деятельности 
дисциплинированной банды, подчиняющейся одному сумасшедшему. К сожалению, пока 
не видно, чтобы это дошло до многих людей - наша слепота чрезвычайно опасна. 
Люди беспечно продолжают организовываться и верить в панацею массового действия,
 вообще не осознавая того факта, что существование самых могучих организаций 
может поддерживаться только абсолютной безжалостностью их вождей и самыми 
дешевыми лозунгами.
 Любопытно, что Церкви тоже хотят получить выгоду от массового действия (клин 
клином вышибить) - те самые Церкви, которые призваны спасать индивидуальную 
душу. Похоже, что им не приходилось слышать элементарную аксиому массовой 
психологии: в массе нравственный и духовный уровень индивида снижается. Именно 
поэтому они не слишком напрягаются над претворением в жизнь их истинного 
призвания - помочь индивиду достичь метанойи, возрождения духа - Deo concedente 
(С Божьего соизволения (лат.) - Прим. ред.). К сожалению нет никакого сомнения 
в том, что если индивид по-настоящему не обновил свой дух, то общество тоже не 
может быть обновленным, потому что общество - это сумма индивидов, нуждающихся 
в спасении души. Поэтому я воспринимаю только как обман вполне реальные попытки 
Церквей привязать индивида к какой-нибудь общественной организации и привести 
его в состояние ограниченной ответственности, вместо того, чтобы вызволить его 
из апатичной, глупой массы и объяснить ему, что он является единственным важным 
фактором, и что спасение мира заключается в спасении индивидуальной души. Это 
правда, что массовые собрания размахивают перед ним этими идеями и пытаются 
произвести впечатление массовым гипнозом с последующим печальным результатом: 
как только опьянение проходит, человек немедленно влюбляется в еще более 
непритязательный и более звучный лозунг. Его индивидуальные отношения с Богом 
послужили бы ему надежным щитом от этого пагубного влияния. Кстати, неужели 
Христос набирал себе учеников на массовом сборище? Накормив пять тысяч людей, 
получил ли он хоть несколько последователей, которые потом не кричали вместе со 
всеми остальными : "Распни его!", когда дрогнул даже камень, по имени Петр 
(Игра слов: имя Петр означает камень. - Прим. ред.)? И разве не Иисус и Павел 
являются прототипами тех, кто, веря своим внутренним ощущениям, пошел своим 
собственным путем, бросая вызов всему миру?
 Вышесказанное не означает, что мы должны забыть о реальной ситуации, в которой 
находится Церковь. Когда Церковь старается придать форму аморфной массе, 
объединяя индивидов в общину верующих и поддерживая существование такой 
организации с помощью внушения, она не только оказывает огромную услугу 
обществу, но и совершает неоценимое благодеяние для индивида, придавая смысл 
его жизни. Однако, эти благодеяния, как правило, только подтверждают 
определенные тенденции и не меняют их. Жизнь показала, что внутренний человек,