журналах: Психотерапия (1910. №3); Журнал неврологии и психиатрии (1908. Кн.6); 
Обозрение психиатрии, неврологии и экспериментальной психологии (1911. №2).]. 
Из более поздних знакомств следует особо отметить встречу с издателем Эмилием 
Метнером и философом Борисом Вышеславцевым. В период «стычки» Юнга с 
бессознательным и работы над «Психологическими типами» Эмилий Карлович Метнер, 
бежавший в Цюрих из воюющей Германии, оказался чуть ли не единственным 
собеседником, способным к восприятию юнговских идей. (Юнг оставил пост 
президента Психоаналитической ассоциации, а вместе с ним утратил и многие 
личные связи с коллегами.) Еще живя в России, Метнер основал издательство 
«Мусагет» и выпускал философско-литературный журнал «Логос». По свидетельству 
сына Юнга, психологическая поддержка со стороны Метнера имела большое значение 
для отца [Устное сообщение А. Руткевича]. За границей Метнер страдал от частых 
резких шумов в ушах, по поводу чего вначале обратился к венским фрейдистам. Те 
ничем помочь не смогли, кроме настоятельного совета жениться. Тогда-то и 
состоялась встреча с Юнгом. Метнер готовился к длительному лечению, но мучающий 
симптом исчез после нескольких сеансов. Отношения же пациент — аналитик 
превратились в дружеские и поначалу почти ежедневные. Затем в течение ряда лет 
Юнг и Метнер встречались раз в неделю, вечером, и обсуждали те или иные 
философские и психологические вопросы. Сын Юнга помнил, что отец именовал 
Метнера «русским философом». [20-е годы вообще богаты появлением работ, 
посвященных типологии людей. В один год с юнговскими «Типами» вышли книги 
Эрнеста Кречмера «Строение тела и характер» и Германа Роршаха «Телосложение и 
характер», а в 1929 году (время появления русского издания «Типов» в Цюрихе) в 
Ленинграде появилась книга Владимира Вагнера «Психологические типы и 
коллективная психология», которая уже в тридцатые годы была упрятана в спецхран 
и запрещена к упоминанию.]
   Спустя годы Метнер публикует первую рецензию на вышедшую книгу 
«Психологические типы», а позже становится издателем трудов Юнга на русском 
языке, пишет предисловия к ним. Смерть Метнера помешала довести до конца 
начатое дело по публикации четырех томов трудов К. Г. Юнга. Эту работу довершил 
другой «русский» — философ Борис Петрович Вышеславцев (1877-1954). Высланный 
большевиками в 1922 году из России, вначале работал в созданной Н. А. Бердяевым 
Религиозно-философской Академии. Позже читал лекции в Парижском богословском 
институте. В 1931 году опубликовал книгу «Этика преображенного эроса», в 
которой под влиянием, в частности, идей К. Юнга, выдвинул теорию этики 
сублимации Эроса. В те годы между Юнгом и Вышеславцевым завязывается переписка, 
в которой Вышеславцев объявляет себя учеником Юнга. В конце 30-х годов 
стараниями Вышеславцева четырехтомное собрание трудов Юнга было завершено. 
Накануне завершения войны в апреле 1945 года Юнг помог Вышеславцеву с женой 
перебраться из Праги в нейтральную Швейцарию.
   После выхода в свет «Психологических типов» для 45-летнего мэтра психологии 
наступил нелегкий этап укрепления завоеванных им в научном мире позиций. 
Постепенно Юнг приобретает все большую международную известность не только 
среди коллег — психологов и психиатров: его имя начинает вызывать серьезный 
интерес у представителей других направлений гуманитарных знаний — философов, 
историков культуры, социологов и пр. И здесь, забегая вперед, следует сказать, 
что труды и идеи Юнга вызвали к жизни волны влияния, по крайней мере в двух 
областях. Первая — это школа психологической теории и терапии, то есть 
клиническая и личностная психоаналитическая практика; вторая область влияния — 
искусство и гуманитарные области знания вообще и науки в частности. И в этом 
смысле взгляды Юнга на психическую жизнь, искусство и историю можно весьма 
приблизительно свести к следующим утверждениям:
   1. Бессознательное реально. Его активность, его энергетическая основа внутри 
нас и промеж нас проявляются непрерывно. Психическая реальность не может быть 
не опознана и не признана. Наш сознательный разум не является единственным 
управляющим всего индивидуального хозяйства, он даже не единственный 
(полномочный, но не всегда) хозяин и капитан наших мыслей. Мы всегда и во всем 
— индивидуально и коллективно — пребываем под влиянием — плохим или хорошим, 
вопрос другой, — той энергии, которая нами не осознается.
   2. Именно потому, что бессознательное нами не осознается, мы ничего 
непосредственно о нем сказать и не можем. Но мы все же судим о нем по его 
«плодам», по косвенным проявлениям в сознательной психике. Подобные 
проявления-манифестации могут возникать в сновидениях, произведениях искусства 
и литературы, в воображении, грезах, некоторых специфических формах поведения, 
а также в тех символах, которые управляют народами и обществами.
   3. Результирующее (манифестное) проявление психического есть всегда сплав, 
смешение различных влияний, комбинация самых разнообразных факторов. Прежде 
всего налицо работа эго, нашего сознательного Я. Затем в качестве участников 
действия можно увидеть личностные (в основном несознаваемые) комплексы индивида 
или группы, к которой принадлежит тот или иной участник. И в-третьих, несложно 
проследить участие той или иной комбинации архетипического воздействия, 
имеющего свое инициирующее начало в коллективной психике, но реализующееся в 
том же самом индивиде (коллективное бессознательное). Из взаимодействия всех 
этих составляющих возникают поступки, идеи, произведения искусства, любые 
массовые движения и коллективные действия. И здесь скрыто вечное «очарование» 
жизнью как отдельного человека, так и групп, обществ, наций и всего 
человечества. От наскальной живописи и инициирующих танцев первобытных дикарей 
до массовых опытов мировых войн или ГУЛАГа.
   4. Бессознательное занято непрерывным воспроизводством символов, и это 
символы психические, имеющие отношение к психике. Эти символы, как и сама