набросился на политику папы Каликста и очутился, таким образом, вместе с 
монтанизмом более или менее extra ecclesiam. Согласно показанию Августина, он 
впоследствии будто бы не поладил и с монтанистской сектой и основал свою 
собственную.
   Можно сказать, что Тертуллиан — классический пример интровертного мышления. 
Его огромный, необыкновенно проницательный интеллект сопровождается очевидной 
чувственностью (sensuality). Процесс психологического развития, который мы 
называем христианским, доводит его до жертвы, до уничтожения, отрезания самого 
ценного органа (ампутации наиболее ценной функции) — мифическая идея, 
заключенная и в великом символе жертвоприношения Сына Божьего. Самым ценным 
органом Тертуллиана именно и был интеллект и вытекающее из него ясное познание. 
Вследствие sacrificium intellectus он преградил себе путь к чисто логическому 
рассудочному развитию и, по необходимости, должен был признать основой своего 
существа иррациональную динамику своих душевных глубин. Он должен был 
ненавидеть гностический мир мысли, его специфически интеллектуальную оценку 
динамических душевных глубин, потому что это именно и был тот путь, который ему 
надлежало покинуть для того, чтобы признать принцип чувства.
   Полной противоположностью Тертуллиану является Ориген. Ориген родился в 
Александрии в 185 году н. э. Его отец был христианским мучеником. Сам Ориген 
вырос в совершенно своеобразной духовной атмосфере, в которой переплетались и 
сливались мысли Востока и Запада. С большой любознательностью он усваивал себе 
все достойное изучения и, таким образом, воспринял совокупность всего, что в те 
времена давал неисчерпаемо богатый александрийский мир идей: христианских, 
иудейских, эллинистических, египетских. Он с успехом выступал в качестве 
учителя в школе катехизаторов. Языческий философ Порфирий, ученик Плотина, так 
отзывается о нем: «Внешняя жизнь его была христианской и противозаконной, но в 
своих мнениях о вещах и о божестве он был близок эллинам и в инородные мифы 
вводил представления греков».
   Еще до 211 года совершилось его самооскопление, о внутренних мотивах 
которого можно только догадываться, поскольку исторически они неизвестны. Как 
личность он пользовался большим влиянием, речь его очаровывала и убеждала. Он 
был постоянно окружен учениками и целой толпой стенографов, на лету ловивших 
драгоценные слова, исходящие из уст почитаемого учителя. Он известен как автор 
многочисленных сочинений; в деле преподавания он развивал огромную энергию. В 
Антиохии он читал лекции по богословию даже матери императрице, Маммее. В 
Кесарии (город в Палестине. — прим. ред.) он возглавлял школу. Его 
преподавательская деятельность многократно прерывалась далекими путешествиями. 
Он обладал необыкновенной ученостью и изумительной способностью тщательного 
исследования вещей. Он отыскивал древние библейские рукописи и приобрел 
заслуженную известность своим разбором и критикой подлинных текстов. «Он был 
великим ученым, да, единственным истинным ученым в древней Церкви», — говорит о 
нем Гарнак. В противоположность Тертуллиану Ориген не замыкался от влияния 
гностицизма, — напротив, он даже ввел его, правда в смягченной форме, в лоно 
Церкви — по крайней мере таково было его стремление. Можно даже сказать, что по 
своему мышлению и своим основным воззрениям он и сам был христианским гностиком.
 Его позицию по отношению к вере и знанию Гарнак определяет следующими 
психологически многозначительными словами: «Библия одинаково нужна как тем, так 
и другим: верующим она дает необходимые им факты и заповеди, а люди науки 
разбирают идеи, заключающиеся в ней, и черпают из нее силу, возносящую их до 
лицезрения Бога и до любви к Нему; благодаря духовному толкованию 
(аллегорическому объяснению, герменевтике) материальное вещество растворяется и 
претворяется в космосе идей, благодаря «восхождению» оно постепенно 
преодолевается и оставляется позади как пройденный этап; наконец, тварь Божия — 
исшедший от Бога дух — возвращается к своему начал)' и достигает блаженного 
покоя, погружения в Божество (amor et visio)».
   Богословие Оригена, в отличие от богословия Тертуллиана, было по существу 
философским и, можно сказать, вполне укладывалось в рамки философии 
неоплатонизма. В Оригене мы видим мирное и гармоничное слияние и 
взаимопроникновение двух сфер: греческой философии и гностицизма, с одной 
стороны, и мира христианских идей — с другой. Но такая широкая и глубокая 
терпимость и справедливость навлекли на Оригена преследование и осуждение со 
стороны Церкви. Правда, конечный приговор был вынесен лишь после его смерти, 
наступившей от последствий истязания и пытки, которым Ориген, будучи уже 
старцем, подвергся во время гонения на христиан при Деции. В 399 году папа 
Анастасий I всенародно предал его анафеме, а в 543 году его лжеучение было 
проклято Всецерковным собором, созванным Юстинианом, и это проклятие было 
закреплено приговорами позднейших церковных соборов.
   Ориген — классический представитель экстравертного типа. Его основное 
ориентирование направлено на объект, это явствует как из его добросовестного 
внимания к объективным фактам и условиям, вызывающим их, так и из 
формулирования верховного принципа — amor et visio Dei. Христианство на пути 
своего развития встретилось в лице Оригена с таким типом, первоосновой которого 
является отношение к объектам; символически такое отношение искони выражалось в 
сексуальности, почему по некоторым теориям все существенные психические функции 
и сводятся к сексуальности. Поэтому и кастрация является выражением, адекватным 
жертве самой ценной функции. В высшей степени характерно то, что Тертуллиан 
приносит sacrificium intellectus, тогда как Ориген — sacrificum phalli, ибо 
христианский процесс требует полного уничтожения чувственной привязанности к 
объекту, точнее говоря — он требует жертвы наиболее ценной функции, наивысшего 
блага, наиболее сильного влечения. С биологической точки зрения жертва