просто, как с психологизмами у Фрейда или, например, у Циэна и многих других. 
Юнг не занимается методологическими вопросами наукоучения, — как почти все 
эмпирические исследователи, Юнг проходит мимо или касается попутно, а потому 
иногда недостаточно осторожно тех философски принципиальных вопросов, которые 
встают на пограничных линиях между отдельными областями жизни и таковыми же 
познания. Надо прочитать все написанное Юнгом, чтобы вычертить среднюю линию 
уклонов его мысли в сторону к правильному психологизму и от него. Эти же 
критики увидели бы, как я, именно в качестве антипсихологиста, одобряю 
бесстрашие освободительного юнговского психологизма, рассматривая его выпады 
как борьбу с врагом его же оружием, — причем я вовсе не защищаю соскальзываний 
этого психологизма, а тем более не принимаю безусловно всего мировоззрения Юнга,
 которое стоит за его теорией.
   Четырехтомное собрание трудов Юнга уже чисто формально вышло бы из пределов 
мусагетской программы, являясь заданием специального научного издательства, — 
но, кроме того, многое, в особенности из первых работ Юнга, где он еще 
находился под сравнительно большим [Под большим влиянием Фрейда Юнг никогда не 
был.] влиянием Фрейда, просто по содержанию своему не соответствует идеям 
«Мусагета». Вот почему, давая в 1917 году свое согласие все-таки издать это 
собрание трудов под маркой «Мусагета», я обусловил это согласие помещением моих 
введений. От успеха «Психологических типов» будет зависеть издание других трех 
книг в том незаконченном виде, в каком их застала приостановка предприятия. <...
>
   Наш перевод сделан Софией Антоновной Лорие (с первого издания) и авторизован.

   Эмилий Метнер
   Цюрих, июль 1929 г.
Предисловие к первому швейцарскому изданию.
   Эта книга является плодом моей почти двадцатилетней работы в области 
практической психологии. Мысли, нашедшие свое выражение в этой книге, возникали 
постепенно, прежде всего из бесчисленных впечатлений и опытов, практически 
приобретенных мною в качестве психиатра и врача-невролога, равно как и из моего 
общения с людьми самых разнообразных социальных кругов; дальнейшим материалом 
послужили обмен мнений в личных беседах с друзьями и противниками и, наконец, 
критика моей собственной психологической своеобразности. Я заранее решил не 
утруждать моих читателей казуистикой, но, с другой стороны, мне было важно 
исторически и терминологически причленить мои абстрагированные от опыта мысли к 
имеющемуся уже налицо познанию. В проведении этого плана мной руководила не 
столько потребность исторической справедливости, сколько желание вывести опыт 
врача-специалиста из узкопрофессиональных рамок, привести его в более широкую 
связь с иными областями, дающую возможность и образованному неспециалисту 
воспользоваться опытными данными специальной области. Я никогда не решился бы 
на такое причленение, которое, по недоразумению, легко можно принять за 
вторжение в чужие области, если бы не был убежден, что психологические точки 
зрения, приведенные в этом моем труде, имеют всеобщее значение, всеобщую 
применяемость и поэтому могут обсуждаться целесообразнее и лучше в общей связи, 
нежели в форме специально-научных гипотез. Согласно с этим моим намерением я 
ограничился изложением идей отдельных личностей, потрудившихся над данной 
проблемой, и отказался от перечисления и приведения всего, что вообще 
говорилось по интересующему нас вопросу. Такое исчерпывающее изложение 
материала и мнений, относящихся к области этого вопроса, во-первых, безусловно 
превысило бы мои силы и, кроме того, не внесло бы ничего основательного в 
разъяснение и развитие проблемы. Поэтому я не пожалел выбросить большое 
количество материала, собранного мною в течение долгих лет, и постарался, по 
возможности, ограничиться главными пунктами. При этом мне пришлось пожертвовать 
также и одним весьма ценным документом, бывшим для меня большим подспорьем во 
время моих предварительных работ, а именно обширной перепиской по вопросу о 
типах, которую я вел с моим другом, д-ром медицины Шмидом в Базеле. Благодаря 
этому обмену мыслей мне многое стало яснее, и многое из этой переписки вошло в 
мою книгу, хотя и в измененной форме. В главных чертах эта переписка 
принадлежит к предварительным работам, опубликование которых породило бы скорее 
смутность, нежели ясность. Однако я чувствую себя обязанным высказать тут 
благодарность моему другу за его труды и помощь.
   Д-р К. Г. Юнг
   Кюснахт-Цюрих. Весна 20-го года
Предисловие к седьмому швейцарскому изданию.
   Это новое издание выходит неизмененным, хотя нельзя сказать, что сама книга 
не нуждается в некоторых дальнейших дополнениях, улучшениях и привлечении 
нового материала. В особенности несколько сжатое описание типов могло бы быть 
расширено. Желательно также и рассмотрение психологических работ по типологии, 
написанных уже после появления данной книги в свет. Но уже и нынешний объем 
книги столь велик, что расширять его без особой на то необходимости не следует. 
А кроме того, практической пользы в еще большем усложнении проблемы типологии 
не так уж много, когда даже ее элементы еще поняты далеко не должным образом. 
Критики обычно впадают в ошибку, полагая, что сами типы явились, так сказать, 
плодом свободного воображения и были насильственно «навязаны» эмпирическому 
материалу. Перед лицом такого предположения я должен подчеркнуть, что моя 
типология является результатом многолетнего практического опыта — опыта, 
который остается совершенно закрытым для академического психолога. Я прежде 
всего врач и практикующий психотерапевт, и все мои психологические формулировки 
основаны на опыте тяжелой каждодневной профессиональной работы. Поэтому то, что