тяжелые времена, наверное состоятся независимо от какой-либо поддержки.
   Застигнутый войной в Мюнхене, я был выселен из Германии в Швейцарию. Выбрав 
Цюрих своим местопребыванием, я познакомился с Юнгом и принялся за изучение его 
работ. По его предложению русское издание было поручено мне. Русское издание 
начало выходить в свет в конце 1916 года. (Имеется в виду четырехтомник. — прим.
 ред.) <...> Треть первых трех томов была отчасти набрана, отчасти уже 
отпечатана, когда новая русская орфография была еще только введена. Особенности 
и содержание и изложение трудов Юнга требовали не только основательного знания 
психоанализа и, в частности, его терминологии, но и углубленного понимания идей 
Юнга: кроме того, тем большего переводческого навыка, что Юнг поставил 
непременным условием авторизации:
   «Перевод, по возможности, буквальный, пусть даже в ущерб легкости, а тем 
более изяществу слога...» Кто знаком с этими делами, легко может вообразить 
себе все трудности данного случая, приняв, конечно, во внимание условия времени 
и места, при которых должна была выполняться работа. К счастью, нашлись в 
Цюрихе типография, держащая русский шрифт, и наборщик, знающий русский язык. Те 
или другие несовершенства издания являются результатом совокупности неизбежных 
— в данном случае — условий, при которых это издание и переводилось, и 
печаталось.
   Имеют свою судьбу книги... Не только по выходе в свет, но и задолго до 
предполагаемого и не всегда осуществимого своего появления в печати свою судьбу 
имело и русское издание: несколько лет тому назад пришлось отказаться от 
доведения его до конца согласно предначертанному плану. [То есть от 
одновременного выпуска четырех томов. (Т.1: все работы до книги «Либидо: его 
метаморфозы и символы». Т.II: «Либидо» и «Об энергетике души». Т. III: все 
остальные работы до и после «Психологических типов». Т. IV: «Психологические 
типы».) К каждому из томов было написано мною, согласно желанию самого автора, 
по обширному введению с целью не только внутренне объединить содержание всех в 
хронологическом порядке отпечатываемых трудов, но и вскрыть причины отпадения 
цюрихской школы от школы венской, сопоставить основные идеи той и другой, 
проследить генезис аналитической психологии Юнга, указать на ее соотношения с 
некоторыми другими направлениями современной психологии, а также и на то место, 
которое аналитическая психология, в том виде, как она ныне сложилась под 
влиянием долгой практической деятельности ее создателя, занимает в системе наук 
вообще. Этим введениям, конечно, нет уже места в новом, значительно сокращенном 
издании.]
   Так как намерение выпустить сразу четырехтомное издание оказалось 
неосуществимым, то я предпочел познакомить русского читателя прежде всего со 
вторым большим трудом Юнга, который я считаю и самым значительным плодом 
аналитической психологии, и произведением наиболее характерным для его автора. 
Начать русское издание Юнга с его «Психологических типов» побуждает меня еще и 
то обстоятельство, что это единственное из уже переведенных крупных 
произведений его, которое согласно установленной /26- Т.1. С.59/ программе 
«Мусагета» я считаю себя вправе, несмотря на несовершенство его русской 
передачи, издать под знаком «Мусагета» — без подробной мотивировки. Независимо 
от дальнейшей судьбы издательства «Мусагет», которое имеет по идее своей 
задание непрекращающееся и может приостанавливать свою деятельность лишь внешне,
 следует признать, что было бы жаль, если бы тема психоанализа в ее наиболее 
глубоком и в то же время многообъемлющем проведении так и не прозвучала бы ни 
разу в «Мусагете». Отрицать культуро-созидающее значение «Психологических 
типов», как подлинной психологии индивидуации, не кадящей индивидуализму, как 
идолу, немыслимо. С другой стороны, огорчаться или радоваться тому, что в этой 
книге все взято с точки зрения психологической, взято намеренно и беспощадно, 
было бы наивным недоразумением, именно смешением субъективности психического 
отношения к той или другой сущности с объективностью самой сущности. Впрочем, 
как раз релятивизм (точнее, реляционизм) «Психологических типов» не может 
ускользнуть даже от невнимательного читателя, и ни один из основополагающих 
трудов Юнга не служит в такой мере, как «Психологические типы», оправданием 
именно юнговского психологизма, нашедшего недавно в одной из лучших его 
публичных лекций «Душевная проблематика современного человека» следующую 
заостренную формулировку: «Мой голос есть только один из голосов — мой опыт 
только капля в море — мои знания так велики, как размеры микроскопического 
полезрения, — мое духовное око — зеркальце, отображающее один из мельчайших 
уголков этого мира, — наконец, моя идея есть субъективная исповедь».
   Проблема «Психологизма» [Под этим смутным термином я разумею здесь результат 
такого вмешательства психологии в другие области познания, которое ведет к 
отрицанию автономности этих областей, — законы их сводятся к законам 
психологическим. Равным образом и в том же смысле психологизмом является 
попытка «объяснить», и притом безостаточно, всякий жизненный процесс от 
прозябания до философствования психическими мотивами.] вообще, правильный 
реляционизм и антифилософский догматизм в психологии, с одной стороны, 
казуистика этих проблем в аналитической психологии Юнга, с другой стороны, это 
— не такие вопросы, на которые может быть дан краткий ответ. Вот почему я не 
могу не сожалеть, что напечатать мои введения оказалось невозможным. Жалея об 
этом, я имею особенно в виду сплоченное большинство тех критиков, которые 
спешат подводить свои итоги на основании дюжины прочитанных страниц. Если бы 
эти критики, поскольку они пожелали бы заявить себя противниками психологизма, 
могли познакомиться с собранным во введениях материалом соответствующих цитат 
из различных работ Юнга на протяжении 25-летия, они убедились бы, что с 
«психологизмом» и Юнга, и его аналитической психологии дело обстоит не так