психологии рабочей гипотезой, не способна состязаться с этим образом, ибо она, 
хотя и является символом, лишена характера исторического события, служащего 
откровением. Подобно восточным идеям атмана и дао, соотносящимся с нею, идея 
самости, по крайней мере отчасти, является продуктом познания, основанным и не 
на вере, и не на метафизических спекуляциях, а на том опытном факте, что при 
определенных условиях бессознательное спонтанно порождает архетипический символ 
целостности. Отсюда мы вынуждены делать вывод, что некий архетип такого рода 
встречается повсеместно и наделен определенной нуминозностью. И в самом деле, 
можно подобрать фактически любое количество как исторических свидетельств, так 
и современного клинического материала, подтверждающего это.96 Появляющиеся без 
всякого постороннего влияния рисунки, содержащие данный символ, показывают, что 
он попадает в центр внимания и наделяется огромной значимостью именно в силу 
соединения противоположностей в нем. Естественно, такого рода соединение можно 
помыслит лишь как парадокс, ибо единство противоположностей представимо только 
в виде их взаимного уничтожения. Парадоксальность характерна для всех 
трасцендентальных ситуаций, поскольку лишь она одна способна адекватно выразить 
их природу, не поддающуюся описанию.
   Во всех случаях господства архетипа самости неизбежным психологическим 
последствием оказывается состояние конфликта, наглядно представленного в 
христианском символе Распятия - этой иллюстрации обостренно ощущаемой 
неискупленности, конец которой приходит лишь со словами "consummatum est" 
(Окончено, довершено (лат.) - Прим. пер.). Узнавание архетипа, таким образом, 
ни в коем случае не идет в обход таинства христианства; скорее оно в 
принудительном порядке создает психологические предпосылки, без которых 
"искупление" выглядело бы лишенным значения. "Искупление" не означает, что с 
плеч человека снимается груз, коего он никогда и не собирался на себя 
взваливать. Только "завершенный" человек знает, насколько он непереносим для 
самого себя. Насколько я могу представить себе, с христианской точки зрения 
нельзя выдвинуть никаких осмысленных возражений против того, чтобы кто-либо 
принял для себя навязываемую нам природой задачу индивидуации и отнесся к 
осознанию нашей целостности или завершенности как к личному обязательству. Если 
он подойдет к этому сознательно и интенционально, то сможет избежать неприятных 
последствий подавления индивидуации. Другими словами, если он добровольно 
принимает бремя собственной завершенности, ему не придется обнаружить, что 
довершение "произошло" с ним против его воли и в негативной форме. Если уж 
кому-то суждено спуститься в глубокую яму, лучше сделать это со всеми 
необходимыми предосторожностями, а не подвергать себя риску свалиться в нее 
спиной.
   Непримиримая природа противоположностей христианской психологии сопряжена с 
их моральной акцентуацией. Нам эта акцентуация кажется естественной, однако 
если посмотреть на нее с исторической точки зрения, она окажется наследием 
Ветхого Завета, с его акцентом на правоте в глазах закона. Влияния такого рода 
не наблюдаются на Востоке, в философских религиях Индии и Китая. Не отказываясь 
от обсуждения вопроса, соответствует ли в конце концов это обострение 
противоположностей более высокому уровню истинности, пусть даже и ценой 
увеличения страданий, я просто хочу выразить надежду на то, что нынешняя 
ситуация в мире будет рассматриваться в свете указанного выше психологического 
закона. Сегодня, как никогда ранее, человечество расколото на две по всей 
видимости непримиримых половины. Психологическое правило гласит, что если 
внутренняя ситуация не осознается, она превращается во внешние события, 
подобные судьбе. То есть, если индивид остается неделимым, но не осознает свою 
собственную противоположность, таящуюся внутри него, мир неизбежно должен будет 
разыграть этот конфликт и расколоться на две половины, противостоящие друг 
другу.
   
   
   1 Иоан.,2: 22
   2 Иоан., 4: 3. Традиционная точка зрения Церкви основана на 2 Фессал. 2: 3 
сл., где говорится об отступничестве, об anqropoV theV anomiaV ("человеке 
беззаконном") и uieoV theV apwleiaV ("сыне погибели"), возвещающем пришествие 
Господа. Этот "человек беззакония" утвердится, выдавая себя за Бога, но в конце 
концов Господь Иисус убьет его "духом уст Своих". Антихрист будет вершить 
чудеса kat energian toue satanae ("по действию сатаны"). Разоблачит же он себя, 
прежде всего, своею ложью и неправдой. Прототипом считается Дан., 11: 36 сл.
   3 По поводу "града" см. Психология и алхимия.
   4 eH basileia toue qeoue entoV uemwen estin ("Царство Божье внутри вас" [или 
"среди вас"]). Не придет Царствие Божие приметным образом, И не скажут "вот оно 
здесь", или, "вот, там". "Ибо оно внутри нас и повсюду". (Лука, 17: 20 ел) 
"Царство Мое не от мира сего [внешнего]. (Иоанн, 18: 36). Подобие царства 
Божьего человеку недвусмысленно утверждается притчей о сеятеле (Матф., 13:24 ср.
 также Матф. 13:45; 18:23; 22:2). Папирусный отрывок из Оксиринха гласит: ... 
he basp[ileia twen ourawen] entoV uemwen [e]sti [kai ostiV an eeauton] gnwe 
tauthn euerh [sei] eeautouV gnwsesqe ktl. ("Царство небесное - внутри вас, и 
кто познает себя, тот найдет его. Познайте себя".) Ср.: James, The Apocryphal 
New Testament, p.26 и Grenfell и Hunt, New Sayings of Jesus, p. 15.
   5 Ср. мои замечания о Христе как архетипе в "Попытке психологического 
истолкования догмата о Троице".
    6 "Et haec ergo imago censenda est Dei in homine, quod eosdem motus et 
sensus habeat humanus animus, quos et Deus, licet non tales quales Deus" {Adv. 
Marcion., If, xvi, in Migne, P.L., vol.2, col.304).