доведется встретить хорошую девушку или добродетельного мужчину.
   Сексуальные   отношения   означают   для   них   не   только   облегчение
специфического сексуального напряжения, но также являются единственным путем
установления человеческого контакта. Если у человека выработалось убеждение,
что для него практически исключена возможность  получения  любви,  то  тогда
физический контакт может служить заменителем эмоциональных  связей.  В  этом
случае  сексуальность  является  основным,  если  не  единственным,  мостом,
связывающим его с другими людьми, и поэтому приобретает чрезмерное значение.
   У некоторых людей недостаток разборчивости проявляется в  отношении  пола
потенциального партнера; они будут активно искать отношений с обоими  полами
или будут пассивно уступать сексуальным притязаниям безотносительно к  тому,
исходят ли они от лица противоположного или одного с ними пола.  Первый  тип
нас  здесь  не  интересует,  потому  что,  несмотря  на  то,   что   у   его
представителей  сексуальность  также  поставлена  на   службу   установления
человеческого    контакта,    который    труднодостижим    иным     образом,
основополагающим мотивом является не столько потребность  в  любви,  сколько
стремление подчинять себе, или, точнее, покорять  и  подавлять  других.  Это
стремление может быть столь властным, что  сексуальные  различия  стираются.
Как мужчины, так и женщины должны  быть  подчинены  -  сексуально  или  иным
путем.  Но  лиц  второй  группы,  которые   склонны   уступать   сексуальным
притязаниям обоих полов, толкает на это неослабевающая потребность в  любви,
особенно  страх  потерять  очередного  партнера  из-за  своего   отказа   на
предложение сексуального плана или  если  они  осмелятся  защищать  себя  от
каких-либо, справедливых или несправедливых, притязаний по отношению к ним.
   По моему мнению, ошибочно объяснять феномен неразборчивости  в  связях  с
представителями обоих полов на основе бисексуальности. В  этих  случаях  нет
указаний  на   подлинное   влечение   к   лицам   своего   пола.   Кажущиеся
гомосексуальные наклонности исчезают, как только место тревожности  занимает
здоровая уверенность  в  себе,  точно  так  же  исчезает  неразборчивость  в
отношениях с противоположным полом.
   То, что  говорилось  о  бисексуальных  отношениях,  может  также  пролить
некоторый свет на проблему гомосексуализма. В действительности имеется много
промежуточных  стадий   между   описанным   "бисексуальным"   и   собственно
гомосексуальным типом. В истории последнего  имеются  определенные  факторы,
ответственные за то, что он не признает  человека  противоположного  пола  в
качестве сексуального партнера. Конечно,  проблема  гомосексуализма  намного
сложнее,  чтобы  быть  понятой  с  какой-либо  одной  точки  зрения.   Здесь
достаточно сказать, что я еще  не  встречала  гомосексуального  человека,  у
которого не имели бы также место факторы,  характерные  для  "бисексуальной"
группы.
   В  последние  несколько  лет  некоторые   психоаналитики   указывали   на
возможность усиления сексуальных желаний вследствие  того,  что  сексуальное
возбуждение   и   удовлетворение   служат   выходом   для   тревожности    и
скапливающегося психологического  напряжения.  Это  механическое  объяснение
может  иметь  свои  основания.  Однако  я  считаю,  что  имеют  место  также
психологические  процессы,  которые  ведут  от  тревожности  к   возрастанию
сексуальных  потребностей,  и  что  можно  выявить   эти   процессы.   Такое
представление базируется как на психоаналитических  наблюдениях,  так  и  на
исследовании ис-? - тории жизни таких пациентов в сочетании с  изучением  их
черт характера вне сексуальной сферы.
   Пациенты этого типа могут с самого начала безумно влюбляться в аналитика,
пылко требуя ответной любви. Или сохранять выраженную отчужденность  в  ходе
анализа,  перенося  свою  потребность  в  сексуальной  близости  вовне,   на
какого-либо человека, напоминающего  аналитика.  Или,  наконец,  потребность
такого  человека  устанавливать  сексуальный  контакт  с  аналитиком   может
проявляться исключительно в сновидениях или  в  сексуальном  возбуждении  во
время  сеанса.  Пациенты  часто  крайне  удивлены  этими  явными  признаками
сексуального желания, потому что не чувствуют ни  увлечения,  ни  каких-либо
признаков любви к аналитику, а  также  какой-либо  привязанности  к  ним  со
стороны  аналитика.  В   действительности   сексуальная   привлекательность,
исходящая от аналитика, не играет никакой заметной роли, точно  так  же  как
сексуальный  темперамент  таких  пациентов  не  является  более  пылким  или
неконтролируемым, чем у других, а их тревожность - большей или меньшей,  чем
у других пациентов. Что характеризует их, так  это  глубокое  неверие  ни  в
какую  искреннюю  любовь.  Они  глубоко  убеждены  в   том,   что   аналитик
интересуется их проблемами и ими самими лишь вследствие скрытых мотивов, что
в глубине души он презирает их и что, вероятно, он принесет им больше вреда,
чем пользы.
   Из-за невротической сверхчувствительности в  каждом  случае  психоанализа
имеют место реакции злобы,  гнева  и  подозрительности,  но  у  пациентов  с
особенно  сильными  сексуальными   потребностями   эти   реакции   формируют
постоянное  и  стойкое  отношение.  Создается  впечатление,  что  существует
невидимая, однако непроницаемая стена между аналитиком  и  пациентом.  Когда
такие пациенты сталкиваются  с  собственной  трудной  проблемой,  их  первое
побуждение - сдаться, бросить психоанализ. Их  поведение  во  время  анализа
представляет  точную  копию  того,  что  они  делали  всю   жизнь.   Разница
заключается лишь в том, что до анализа они были в состоянии избегать  знания
о том, сколь хрупкими  и  запутанными  в  действительности  были  их  личные
отношения.  Легкое   вступление   в   сексуальный   контакт   способствовало
запутанности ситуации и вело их к мысли о хороших человеческих отношениях  в