целом.
   Описанные мной отношения столь регулярно встречаются вместе,  что  каждый
раз, когда  пациент  с  самого  начала  психоанализа  начинает  обнаруживать
сексуальные желания, фантазии или сновидения в отношении аналитика, я готова
найти особенно глубокие нарушения в его личных отношениях. В соответствии со
всеми наблюдениями на этот счет можно утверждать, что  пол  аналитика  более
менее  безразличен.  Успешная  работа  аналитика  с  пациентом  может  иметь
одинаковый результат для обоих. Поэтому было бы грубой ошибкой принимать  за
чистую монету их гомосексуальные желания, выражаемые в сновидениях или  иным
образом.
   Большая доля того, что предстает как сексуальность,  в  реальности  имеет
очень мало общего с ней, но является выражением желания получить успокоение.
Если не принимать этого во внимание, можно переоценить роль сексуальности.
   Человек,  чьи  сексуальные  потребности  возрастают  под   неосознаваемым
влиянием  тревожности,  наивно  склонен  приписывать   интенсивность   своих
сексуальных   потребностей   врожденному   темпераменту   или   свободе   от
общепринятых табу. Делая это, он совершает ту же самую ошибку, что  и  люди,
переоценивающие свою  потребность  в  сне,  воображая,  что  их  конституция
требует десяти или более часов сна, в то время  как  в  действительности  их
повышенная потребность в сне может быть вызвана  различными,  не  находящими
выхода эмоциями. Сон может служить в качестве одного  из  средств  ухода  от
всех конфликтов. То же самое относится к еде или  питью.  Еда,  питье,  сон,
сексуальность являются  жизненно  важными  потребностями.  Их  интенсивность
колеблется не только вместе с индивидуальной конституцией, но также  зависит
от  многих  других  условий:  климата,  источников  удовлетворения,  внешней
стимуляции,  степени  тяжести  работы,  физических  условий.  Но   все   эти
потребности также могут возрастать  в  результате  действия  бессознательных
факторов.
   Связь между сексуальностью и  потребностью  в  любви  проливает  свет  на
проблему полового воздержания.  Насколько  легко  человек  может  переносить
половое воздержание, зависит от культуры и  индивидуальных  особенностей,  а
также от различных психологических и физических  факторов.  Однако  нетрудно
заметить, что человек, нуждающийся в сексуальности как  средстве  ослабления
тревожности,  особенно  неспособен  терпеть  какое-либо  воздержание,   даже
кратковременное.
   Эти соображения ведут к определенным размышлениям относительно той  роли,
которую  сексуальность  играет  в  нашей  культуре.  Мы  имеем  тенденцию  с
определенной  гордостью  и  удовлетворением  смотреть  на  наше  либеральное
отношение к сексуальности. Конечно, со времен викторианской эпохи  произошли
изменения к лучшему. У нас больше свободы в сексуальных отношениях и  больше
возможностей получить удовлетворение.
   ...Культурная ситуация отражается также в психоаналитических  концепциях.
Одним из величайших достижений  Фрейда  является  то,  что  он  содействовал
приданию сексуальности ее подлинного важного значения.  Однако  сексуальными
считаются многие явления, которые  в  действительности  являются  выражением
сложных невротических состояний, и главным образом выражением  невротической
потребности в любви. Например, сексуальные  желания  в  отношении  аналитика
обычно интерпретируются как повторение  сексуальной  фиксации  на  отце  или
матери, но нередко вовсе не являются подлинными  сексуальными  желаниями,  а
служат  выражением   некоторого   успокаивающего   контакта   для   снижения
тревожности. Конечно, пациент часто высказывает  ассоциации  или  сновидения
(выражающие, например, желание лежать возле груди матери или возвратиться  в
материнскую утробу), которые предполагают "перенесение" на фигуры  отца  или
матери. Однако мы не должны забывать, что такое  видимое  перенесение  может
быть лишь формой, в которой выражается  потребность  пациента  в  любви  или
заботе.
   Даже  если  желания  в  отношении  аналитика  воспринимаются  как  прямое
повторение сходных желаний  в  отношении  отца  или  матери,  это  не  будет
доказательством того, что инфантильная привязанность  к  родителям  сама  по
себе   является   подлинно   сексуальной   привязанностью.   Имеется   много
свидетельств того, что во взрослых неврозах  все  черты  любви  и  ревности,
которые Фрейд описал как черты Эдипова комплекса, могут существовать  уже  в
детстве, но такие случаи встречаются не так часто,  как  предполагал  Фрейд.
Как я уже упоминала, я считаю, что Эдипов  комплекс  является  не  первичным
процессом, а результатом нескольких процессов, разных по своей  природе.  Он
может  быть,  скорее,  простой  реакцией   ребенка,   вызванной   сексуально
окрашенными ласками родителей, или  наблюдением  им  сексуальных  сцен,  или
поведением одного из  родителей,  который  делает  ребенка  объектом  слепой
привязанности. С другой стороны, он может  быть  результатом  намного  более
сложных процессов. Как я уже упоминала, в тех  семейных  ситуациях,  которые
представляют обильную почву для развития Эдипова комплекса, у ребенка обычно
имели место сильный страх и  враждебность,  и  в  результате  их  вытеснения
развивается тревожность. Мне представляется вероятным, что  в  этих  случаях
Эдипов комплекс возникает вследствие того, что ребенок  льнет  к  одному  из
родителей ради успокоения. В действительности полностью  развившийся  Эдипов
комплекс, как  он  был  описан  Фрейдом,  обнаруживает  все  эти  тенденции:
чрезмерные  требования   безусловной   любви,   ревность,   собственническое
отношение,  ненависть  вследствие  отвержения,  -  которые  характерны   для
невротической потребности в любви. В этих  случаях  Эдипов  комплекс  нельзя
рассматривать как источник невроза, так как он  сам  является  невротическим