ю, внушающей благоговейный страх и трепет. Но вместе с тем уже сам 
факт существования самоактуализирующихся людей убеждает нас в возможности 
самоактуализации, и, воодушевленные, мы верим, что все опасности преодолимы, 
что финишная черта может быть пересечена. 
При этом исследователь почти наверняка подвергнется перекрестному огню 
обвинений, как относительно межличностной, так и интрапсихической реальности, 
он заслужит звание "оптимиста" или "пессимиста" в зависимости от того, на чем 
он сосредоточен. На него посыплются упреки и апологетов наследственности, и 
"средовиков". Политические группы попытаются, конечно же, приклеить к нему тот 
или иной ярлык, заимствованный из броских газетных заголовков. 
Ученый, безусловно, воспротивится этим тенденциям "все или ничего", этой 
дихотомизации и рубрификации, он будет продолжать думать в терминах степени, он 
будет холистичным, отдавая себе отчет в том, что существует множество 
детерминант, действующих одновременно. Он будет стараться ; быть восприимчивым 
к фактам, по мере сил отделяя их от своих желаний, надежд и страхов. Сейчас 
совершенно очевидно, что эти проблемы – что такое хороший человек и что такое 
хорошее общество – подпадают под юрисдикцию эмпирической науки, и что мы можем 
уверенно ожидать прогресса знания в этих областях (316). 
Есть две проблемы – проблема дочеловечивания и проблема хорошего общества, 
способствующего дочеловечиванию. В этой книге большее внимание уделено первой 
проблеме. Я много писал об этом предмете после 1954 года, когда эта книга 
впервые вышла в свет, но не счел нужным включить свои данные в это переиздание. 
Вместо этого я отсылаю читателя к некоторым из моих трудов по данному вопросу 
(291, 301, 303, 311а, 311b. 312, 315) и со всей настоятельностью советую 
ознакомиться с литературой экспериментального плана по нормативной социальной 
психологии (которую сегодня называют по-разному – теория развития организаций, 
теория организации, теория управления и т.д.). Мне кажется, что эти теории, 
отчеты об исследованиях и экспериментах очень важны сегодня, поскольку 
предлагают реальную альтернативу различным версиям марксистской теории, 
демократическим и авторитарным теориям, равно как и другим существующим ныне 
социальным философиям. Меня вновь и вновь поражает, что так мало психологов 
знает об этих работах, таких, например, как работы Арджриса (15, 16), Бенниса 
(42, 43, 45), Ликерта (275), и Мак-Грегора (332), – я упомянул только некоторых 
исследователей в этой области. В любом случае, каждый, кто пожелает всерьез 
заняться теорией самоактуализации, должен так же серьезно отнестись к этому 
новому течению в социальной психологии. Если бы мне предложили выбрать 
один-единственный журнал, чтобы порекомендовать его человеку, интересующемуся 
современными разработками в данной области, я бы назвал Journal of Applied 
Behavioral Sciences, хотя его название может ввести в заблуждение. 
В заключение мне бы хотелось назвать книгу, которую вы держите в своих руках, 
провозвестницей гуманистической психологии, или воплощением того, что сегодня 
называют Третьей силой. Очень юная с точки зрения классической науки, 
гуманистическая психология открыла перед учеными двери для изучения таких 
психологических явлений, которые можно назвать запредельными или надличностными,
 тех фактов, которые прежде были принципиально исторгнуты из сферы научного 
рассмотрения бихевиоризмом и фрейдизмом. В число этих феноменов я включаю не 
только высшие и позитивные состояния сознания и личности, такие как 
превосхождение потребительского отношения к жизни, верхние пределы Эго, 
установки противостояния атомистическому мировоззрению и т.д., но также 
концепцию ценностей (вечных истин), которая есть частью расширившего свои 
границы Я. Уже появился новый журнал, посвященный этим вопросам, – "Журнал 
трансперсональной психологии". 
Сейчас уже возможно начать думать о трансчеловеческом, о психологии и философии 
превосхождения человека как вида. Но это еще впереди. 
А.Г.М.
Благотворительный фонд Лафлина 


Глава 1
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД К НАУКЕ
Психологическая интерпретация науки начинается с четкого осознания того факта, 
что наука – творение человека, а вовсе не автономное или внечеловеческое 
явление, не вещь в себе, не per se. Наука уходит своими корнями в человеческие 
мотивы, цели науки суть человеческие цели, наука создается, поддерживается и 
обновляется людьми. Ее законы, организация, формулировки вытекают не только из 
природы реальности, которую она открывает, но также из природы человека, 
совершающего это открытие. Психолог, особенно клинический психолог, совершенно 
естественно и почти непроизвольно будет рассматривать любое явление, носящее 
малейшие следы субъективного, как эпифеномен личностного влияния – за всякой 
научной абстракцией он видит человека, создавшего ее, он исследует ученых так 
же, как и саму науку. 
Психолог обязан понимать, что противоположный подход к науке, попытки 
трактовать ее как автономное и саморегулирующееся образование, как механический 
пасьянс, успех которого определяется лишь раскладом карт в бесконечной колоде 
знания, – нереалистичен, ложен и даже антиэмпиричен. 
В первой главе я считаю нужным пояснить очевидные основания, на которых 
базируется мой тезис, после чего попытаюсь раскрыть возможные последствия его 
применения и сферы приложения. 
ПСИХОЛОГИЯ УЧЕНЫХ
Мотивация ученых
Ученые, как и прочие представители рода человеческого, движимы множеством 
потребностей: общевидовыми потребностями, например, потребностью в пище; 
потребностью в безопасности, защите, покровительстве; потребностью в социальных 
связях и в любви; потребностью в уважении