от ласк,
 удовольствие подчиниться ребенку, позволить ему тормошить и мучить вас. Но 
очень немногие люди способны быть такими же пассивными в танце. Очень многие 
неумелые танцоры стараются совершать "нужные" движения, напряженно вслушиваются 
в ритм музыки, постоянно контролируют себя, боятся сбиться с ритма, сделать 
неверное движение и, как правило, не добиваются желанного результата. Сторонний 
наблюдатель все равно поймет, что перед ним плохой танцор, да и сами они, как 
правило, считают себя таковыми, ибо танец не приносит им удовольствия. Только 
самозабвенная самоотдача, только отказ от самоконтроля, преодоление старания, 
спонтанность могут стать источником истинного, наслаждения. 
Можно не ходить в танцевальную школу и стать хорошим танцором. Но это не 
опровергает значения обучения. Однако обучение танцу – это особый вид обучения, 
это старание не стараться, это обучение спонтанности, добровольному самоотказу, 
неволению, естественности, даосской пассивности. Многим людям приходится 
"учиться" этому, приходится преодолевать внутренние запреты, гордыню, 
стремление к постоянному самоосознанию и самоконтролю. ("Когда ты освободишься 
от внешнего, от желаний и борьбы, ты будешь движим своим собственным позывом и 
даже не будешь знать об этом". – Лао-Цзы.) 
Еще более трудные вопросы возникают, когда мы беремся рассуждать о природе 
самоактуализации. О людях, живущих на высших уровнях мотивации, можно сказать, 
что их поведение и поступки чрезвычайно спонтанны, они открыты, простодушны, 
естественны и потому выразительны (можно следом за Асрани назвать это 
"состоянием легкости"). Более того, их мотивация в корне отлична от мотивации 
обычных людей, их потребности настолько далеко ушли от мотивов безопасности, 
любви или уважения, что им следует придумать иное название. (Для описания 
потребностей и мотивов самоактуализирующихся людей я предложил понятия 
"метапотребности" и "метамотивы".) 
Если свойственное человеку желание любви мы называем потребностью, то 
стремление к самоактуализации следует обозначить каким-то иным понятием, ибо 
оно имеет слишком много характеристик, отличающих его от потребностей 
нижележащих уровней. Одна из самых существенных особенностей самоактуализации, 
представляющая наибольший интерес в контексте нашего обсуждения, состоит в том, 
что безопасность, любовь, уважение – это внешние для организма феномены, их нет 
в самом организме, и потому организм испытывает в них нужду. В основе, 
самоактуализации мы не найдем нехватки, дефицита, и потому ее нельзя отнести к 
разряду нужд. Самоактуализацию нельзя отнести к разряду внешних по отношению к 
организму феноменов, она необходима организму, но не так, как вода необходима 
дереву. Самоактуализация – это внутренний рост организма, это развитие 
тенденций, заложенных в нем, или, если говорить точнее, самоосуществление 
организма. Так же как дерево нуждается в воде, солнце и питании, точно так же 
человек нуждается в безопасности, любви и уважении, и он получает их из 
окружающей его действительности, из окружающей среды. Именно с этой точки 
начинается развитие, или отдельное бытие. Любому дереву нужен солнечный свет и 
любому человеку нужна любовь, однако, удовлетворив эти элементарные потребности,
 каждое дерево и каждый человек развивается по-своему, в своей собственной 
манере, не похожей на способы развития других деревьев и других людей, 
используя эти универсальные удовлетворители для своих индивидуальных, 
уникальных целей. Одним словом, с этого момента организм развивается изнутри, 
он обретает независимость от внешних факторов. Парадоксально, но высшим мотивом 
человеческого поведения служит бегство от мотива, от функции, то есть чистое 
самовыражение. Или, скажем иначе, самоактуализация мотивирована потребностью в 
росте, а не потребностью в восполнении или устранении некоего дефицита. Это – 
"вторичная наивность", невинность мудрости, "состояние легкости" (295, 314. 
315). 
Человек может продвигаться в направлении самоактуализации, преодолевая менее 
"высокие", но более насущные проблемы, то есть он может сознательно и намеренно 
стремиться к спонтанности. Таким образом, на высших уровнях человеческого 
развития дихотомия между преодолением и экспрессией, между функциональным и 
экспрессивным компонентами поведения стирается, преодолевается, и именно 
человеческое старание становится дорогой к самоактуализации. 
Внутренние и внешние детерминанты
Характерной чертой функционального поведения есть то, что оно в большей степени,
 чем экспрессивное поведение, определяется внешними детерминантами. Преодоление,
 как правило, представляет собой функциональную реакцию на некую критическую 
или проблемную ситуацию или на некую потребность, удовлетворение которой 
обеспечивается физической и/или культурной средой. В конечном итоге 
функциональное поведение, как мы уже видели, представляет собой попытку 
устранения внутреннего дефицита при помощи внешних удовлетворителей. 
В отличие от функционального поведения, основные детерминанты экспрессивного 
поведения находятся в характере человека (см. ниже). Если функциональное 
поведение можно охарактеризовать как взаимодействие характера с непсихической 
реальностью, в результате которого происходит их взаимное приспособление, то 
экспрессивное поведение следует рассматривать как эпифеномен характера, как 
побочный его продукт. Таким образом, если первый тип поведения подчиняется и 
законам физического мира, и закономерностям характерологической структуры 
индивидуума, то второй – преимущественно законам психологической, или 
характерологической реальности. Наглядной иллюстрацией этому тезису может стать 
искусство "ангажированное" и "свободное", "продажное" и "непродажное". 
Из вышесказанного можно сделать несколько выводов. 1) Если мы хотим исследовать 
характер человека, то мы должны обратить внимание на его экспрессив