ри непосредственном контакте терапевта с пациентом. 
Для того, чтобы убедиться в существовании этой взаимосвязи, достаточно обратить 
внимание на тот непосредственный, мгновенный эффект, который вызывает 
удовлетворение базовых потребностей, начиная с самых сильных, самых актуальных 
из их числа. Что касается физиологических потребностей, то на характер 
представителей нашей культуры они вряд ли оказывают существенное влияние, хотя 
его нельзя отрицать для представителей некоторых других культур. Однако, даже 
на физиологическом уровне потребностей мы можем наблюдать явления, 
подтверждающие наш тезис. Если мы находим возможным говорить о потребности во 
сне или о потребности в отдыхе, то следует говорить и о фрустрации этих 
потребностей и вызванных ею последствиях (сонливость, усталость, снижение 
активности, медлительность, возможно даже лень, летаргия), и о последствиях ее 
удовлетворения (бодрость, энергичность, жизнелюбие). Бодрость, энергичность и 
жизнелюбие в данном случае выступают в роли непосредственных эффектов 
удовлетворения; пусть даже эти эффекты нельзя рассматривать в качестве черт 
характера, они, без сомнения, должны заинтересовать исследователя личности. То 
же самое можно сказать и о половой потребности, особенно, если мы рассмотрим 
две группы людей – так называемых сексуально озабоченных и сексуально 
удовлетворенных (как видите, у нас даже нет адекватных терминов для анализа 
этих явлений). Я допускаю, что такой подход может показаться вам странным, ведь 
мы не привыкли даже задумываться об этих вещах. 
Впрочем, следующий уровень иерархии потребностей дает нам гораздо более твердую 
почву для анализа. Клинические исследования показывают, что настороженность, 
страх, тревога, напряженность, нервозность, постоянная дрожь в коленках – все 
это следствия фрустрации потребностей уровня безопасности. Если бы мы провели 
аналогичные им позитивные исследования, то мы убедились бы, что удовлетворение 
потребности в безопасности вызывает эффекты, противоположные перечисленным (для 
описания которых у нас опять же нет адекватной терминологии), такие, например, 
как отсутствие тревоги, спокойствие, расслабленность, уверенность в будущем, 
уверенность в себе и т.п. Неважно, как мы назовем эти два противоположных типа 
людей, но мы обязательно обнаружим одно коренное различие между ними: люди 
первого типа живут в безопасном и стабильном мире, тогда как люди второго типа 
постоянно ощущают себя лазутчиками на вражеской территории. 
Точно такую же картину мы увидим, если обратимся к прочим базовым потребностям 
– к потребности в принадлежности, любви, в уважении и самоуважении. 
Удовлетворение этих потребностей создает предпосылки для формирования таких 
личностных черт, как способность любить и испытывать нежность, самоуважение, 
уверенность в себе, спокойствие и т.п. 
Если мы сделаем еще один шаг и отвлечемся от непосредственного воздействия 
удовлетворения базовых потребностей на характер, то мы обнаружим, что в основе 
таких личностных черт, как доброта, щедрость, великодушие, альтруизм, широта 
(как антагонизм ограниченности), самообладание, спокойствие, мужество, 
безмятежность и др., также лежит чувство базового удовлетворения. Все эти 
личностные черты представляют собой последствия последствий, вторичный продукт 
общего удовлетворения базовых потребностей, в основе каждой из них лежит общее 
улучшение психологических условий жизни индивидуума, личностное богатство и 
процветание. 
Мы не оспариваем тот факт, что в генезисе этих и других характерологических 
черт научение играет некоторую роль. Но можно ли его счесть одной из 
определяющих детерминант становления характера, мы не знаем. На самом деле, нам 
не следовало бы задаваться этим вопросом, но мы не можем так просто отмахнуться 
от него, поскольку крен в ту или иную сторону проводит к совершенно 
противоположным, противоречащим друг другу выводам. Можно ли научиться 
характеру в школе, на уроке, или лучшим средством для этого служат книги, 
лекции, катехизисы и проповеди; что способствует становлению хорошего человека 
– проповеди и воскресные школы или же, напротив, семья и хорошая жизнь, полная 
любви, тепла, дружеского участия и уважения? До тех пор, пока мы не определимся 
в соотношении принципа научения и принципа удовлетворения в процессе 
становления характера, нам никуда не деться от этого выбора, от этой 
альтернативы. 
КОНЦЕПЦИЯ ЗДОРОВОГО УДОВЛЕТВОРЕНИЯ
Предположим, что некий человек – назовем его А. – оказался в диких джунглях, 
предположим, что у него нет ни пищи, ни воды, и он несколько недель вынужден 
был питаться плодами и кореньями. Предположим, что некто В. тоже попал в 
джунгли, но у него оказалось ружье, и, кроме того, он нашел пещеру, где мог 
скрываться от хищников. У третьего бедолаги по имени С., кроме ружья и пещеры, 
было два товарища. У четвертого, D., были не только пища, ружье, пещера и 
товарищи, его несчастья разделил с ним и его лучший друг. И наконец, Е. обладал 
всем тем, что было у D., но, Кроме того, он был лидером в своей команде и 
пользовался уважением своих товарищей. Мы назовем этих пятерых мужчин 
соответственно выживающим, защищенным, принадлежащим к команде, любимым и 
уважаемым. 
В данном случае речь идет не только о различной степени базового удовлетворения,
 но и о различной степени психологического здоровья.20 Очевидно, что при прочих 
равных условиях человек, удовлетворенный в своих потребностях в безопасности, 
принадлежности и любви, будет более здоровым (во всех отношениях), чем тот, 
первые две потребности которого удовлетворены, а третья, то есть потребность в 
любви, не удовлетворена. А если первый человек, в дополнение ко всему своему 
психологическому богатству, обретет и уважение окружающих его людей, а, 
следовательно, и самоуважение, то его с полным правом можно будет назвать 
совершенно здоровым, самоактуализирующимся или дочеловечивающимся человеком. 
Возможно, уже очень скоро нам удастся доказать, что степень базового 
удовлетворения положительно коррелирует со степенью психологического здоровья. 
Но сможем ли мы пойти дал