к предпочитает жить в упорядоченном и структурированном мире, его 
угнетает непредсказуемость. 
Несомненно, центральную роль в процессах формирования чувства безопасности у 
ребенка играют родители и семейная среда. Ссоры и скандалы, разлука с кем-либо 
из родителей, развод, смерть близкого члена семьи – каждое из этих семейных 
событий таит в себе угрозу для ребенка. Родительский гнев, угроза физического 
наказания, грубое обращение, словесные оскорбления подчас вызывают у ребенка 
столь сильный ужас и панику, что мы вправе предположить, что здесь задействован 
не только страх перед болью. Одни дети реагируют на грубое обращение паникой, 
которую можно объяснить страхом утраты родительской любви, тогда как другие, 
например, заброшенные, отверженные дети, реагируют совсем иначе – они льнут к 
карающим их родителям, и судя по всему, не столько в надежде завоевать или 
вернуть родительскую любовь, сколько потому, что ищут безопасности и защиты. 
Реакция испуга часто возникает у детей в ответ на столкновение с новыми, 
незнакомыми, неуправляемыми стимулами и ситуациями, например, при потере 
родителя из поля зрения или при разлуке с ним, при встрече с незнакомым 
человеком, при приближении незнакомца, при встрече с новыми, неизвестными или 
неуправляемыми объектами, в случае болезни родителей или их смерти. Именно 
такие ситуации заставляют ребенка отчаянно цепляться за родителей, прятаться за 
их спины, и это еще раз убеждает нас в том, что родитель дает ребенку не только 
заботу и любовь, но и защиту от опасности.12 
Нашему наблюдению можно придать более обобщенный характер и заявить, что 
среднестатистический ребенок и – что не так очевидно – среднестатистический 
взрослый представитель нашей культуры стремится к тому, чтобы жить в безопасном,
 стабильном, организованном, предсказуемом мире, в мире, где действуют раз и 
навсегда установленные правила и порядки, где исключены опасные неожиданности, 
беспорядок и хаос, где у него есть сильные родители, защитники, оберегающие его 
от опасности. 
Уже сама констатация того факта, что вышеописанные реакции с легкостью 
обнаруживаются у детей, свидетельствует о недостаточно безопасном существовании 
наших детей (или, если рассматривать этот феномен в мировом масштабе, можно 
заявить, что детям не обеспечена надлежащая забота). В безопасном, любящем 
семейном окружении дети, как правило, не обнаруживают этих реакций. Реакция 
испуга у детей, окруженных надлежащей заботой, возникает только в результате 
столкновения с такими объектами и ситуациями, которые представляются опасными и 
взрослому человеку. 
Потребность в безопасности здорового и удачливого представителя нашей культуры, 
как правило, удовлетворена. Люди, живущие в мирном, стабильном, отлаженно 
функционирующем, хорошем обществе, могут не бояться хищников, жары, морозов, 
преступников, им не угрожает ни хаос, ни притеснения тиранов. В такой 
обстановке потребность в безопасности не оказывает существенного влияния на 
мотивацию. Точно так же, как насытившийся человек уже не испытывает голода, 
человек, живущий в безопасном обществе, не чувствует угрозы. Для того, чтобы 
наблюдать потребности данного уровня в их активном состоянии, нам приходится 
обращаться к проблемам невротиков и невротизированных индивидуумов, к 
представителям социально и экономически обездоленных классов; массовые 
проявления активной работы этих потребностей наблюдаются в периоды социальных 
потрясений, революционных перемен. В нормальном же обществе, у здоровых людей 
потребность в безопасности проявляется только в мягких формах, например, в виде 
желания устроиться на работу в компанию, которая предоставляет своим работникам 
социальные гарантии, в попытках откладывать деньги на "черный день", в самом 
существовании различных видов страхования (медицинское, страхование от потери 
работы или утраты трудоспособности, пенсионное страхование). 
Потребность в безопасности и стабильности обнаруживает себя и в консервативном 
поведении, в самом общем виде. Большинство людей склонно отдавать предпочтение 
знакомым и привычным вещам (309). Мне представляется, что тягой к безопасности 
в какой-то мере объясняется также исключительно человеческая потребность в 
религии, в мировоззрении, стремление человека объяснить принципы мироздания и 
определить свое место в универсуме. Можно предположить, что наука и философия 
как таковые в какой-то степени мотивированы потребностью в безопасности (позже 
мы поговорим и о других мотивах, лежащих в основе научных, философских и 
религиозных исканий). 
Потребность в безопасности редко выступает как активная сила, она доминирует 
только в ситуациях критических, экстремальных, побуждая организм мобилизовать 
все силы для борьбы с угрозой. Критическими или экстремальными ситуациями мы 
называем войны, болезни, стихийные бедствия, вспышки преступности, социальные 
кризисы, неврозы, поражения мозга, а также ситуации, отличающиеся хронически 
неблагоприятными, угрожающими условиями. 
Некоторые взрослые невротики в своем стремлении к безопасности уподобляются 
маленьким детям, хотя внешние проявления этой потребности у них несколько 
отличаются от детских. Все неизвестное, все неожиданное вызывает у них реакцию 
испуга, и этот страх обусловлен не физической, а психологической угрозой. 
Невротик воспринимает мир как опасный, угрожающий, враждебный. Невротик живет в 
неотступном предощущении катастрофы, в любой неожиданности он видит опасность. 
Неизбывное стремление к безопасности заставляет его искать себе защитника, 
сильную личность, на которую он мог бы положиться, которой он мог бы полностью 
довериться или даже подчиниться, как мессии, вождю, фюреру. 
Мне представляется, что есть здравое зерно в том, чтобы определить невротика 
как человека, сохранившего детское отношение к миру. Взрослый невротик ведет 
себя так, словно боится, что его отшлепает или отругает мать, что она бросит 
его или оставит без сладкого. Складывается впечатление, что его детские страхи 
и реакции остали