ственно возможное средство постижения 
реальности, то его движение к знанию станет гораздо более мощным, гораздо более 
продуктивным. Арсенал исследователя может и должен включать в себя все 
многообразие методов постижения истины. Мы без сожаления уступаем часть из них 
поэтам и художникам, не понимая, что тем самым закрываем перед собой двери, 
ведущие к тем аспектам реальности, постижение которых невозможно средствами 
абстрагирования и интеллектуализации. 
В Приложении В приведена аргументация, которая позволяет нам предполагать 
принципиальную возможность холистичного теоретизирования, возможность 
построения такой теории, которая не будет расчленять реальность на отдельные, 
изолированные, никак не связанные друг с другом составляющие, которая будет 
рассматривать различные феномены во всей совокупности их взаимосвязей, как 
грани целого, неотделимые от целого, как фигуры на общем фоне реальности, как 
разные стадии приближения к единой истине. 
ЯЗЫК И НАЗВАНИЯ
Язык – это превосходное средство восприятия и передачи номотетичной информации, 
то есть превосходное средство рубрификации. Безусловно, язык также пытается 
выразить и передать самобытные, идеографические аспекты реальности, но эта его 
попытка чаще всего оказывается безуспешной.66 Единственное, что может сделать 
слово с самобытным переживанием – дать ему название, которое в конечном счете 
не описывает и не выражает его, а лишь обозначает, определяет, приклеивает к 
нему ярлык. Познание самобытного, единственного в своем роде возможно лишь 
посредством полного и самостоятельного переживания. Ярлык, прикрепленный к 
такому переживанию, не помогает его постижению, напротив, он заслоняет 
реальность, не позволяя воспринять и постигнуть ее в полном объеме. 
Один профессор, прогуливаясь проселочной дорогой со своей женой-художницей, 
увидел незнакомый цветок. Цветок восхитил его своей красотой, и он спросил у 
жены, как он называется. "Зачем тебе название? – засмеялась жена. – Ты ведь 
утратишь к цветку интерес, стоит мне только сказать, как он называется".67 
Чем успешнее языку удается отнести конкретный опыт к той или иной рубрике, тем 
более плотной вуалью укрывает он наш взгляд на реальность. Мы дорого платим за 
те преимущества, которые дает нам язык. Поэтому всякий раз, когда мы в силу 
необходимости пользуемся словом, мы должны отдавать себе отчет в том, что язык 
неизбежно ограничивает наше восприятие, и должны стараться минимизировать эти 
последствия.68 
Если все сказанное верно даже в отношении поэзии, даже в отношении лучшего, на 
что способен язык, что уж тут говорить о случаях, когда язык даже не претендует 
на самобытность, когда он представляет собой ограниченный набор стереотипов, 
банальностей, лозунгов, призывов, слоганов, клише и эпитетов. Очевидно, что 
такой язык может исполнять только одну функцию – функцию оглупления и 
одурачивания человека, такой язык притупляет восприятие, заглушает мысль и в 
конечном итоге становится тормозом интеллектуального роста и духовного развития.
 Про такой язык нельзя сказать даже, что он исполняет коммуникативную функцию, 
скорее он служит сокрытию мысли. 
Язык обладает еще одним свойством, которое не может не вызывать беспокойства. Я 
говорю о том, что язык как таковой или, по крайней мере, отдельные слова не 
подчиняются законам времени и пространства. За многие века своего существования 
слово "Англия", например, не претерпело никаких изменений – в отличие от 
государства оно все это время не увеличивалось и не уменьшалось, не 
эволюционировало, не дряхлело и не омолаживалось. Но что же нам делать, если 
слово не отражает временных и пространственных изменений, которыми 
характеризуется любое явление реальности? И как в таком случае понимать девиз 
"Англия навсегда"? По меткому выражению Джонсона, "действительность пишет свою 
историю быстрее, чем успевает возвестить о ней язык. Структура языка гораздо 
менее подвижна, чем структура реальности. Раскаты грома, доносящиеся до нашего 
уха, представляют собой лишь отголоски уже отсверкавшей молнии, точно так же и 
реальность, о которой мы говорим, уже канула в небытие". (215, р. 119) 


Глава 14
НЕМОТИВИРОВАННЫЕ 
И НЕЦЕЛЕНАПРАВЛЕННЫЕ РЕАКЦИИ
В данной главе я попытаюсь сформулировать несколько тезисов, которые, как мне 
кажется, помогут нам более четко обозначить различия между двумя классами 
феноменов, описываемых понятиями "преодоление" (борьба, достижение, старание, 
стремление, целенаправленность) и "становление" (экзистентность, самовыражение, 
рост, самоактуализация). Противопоставление подобного рода естественно для ряда 
восточных культур и религий, например, для даосизма, да и западная культура в 
лице некоторых философов, теологов, исследователей мистицизма, 
"гуманистических" и экзистенциальных психологов все больше склоняется к мысли о 
его необходимости. 
В основе западной культуры лежит иудейско-христианская теология. Дух 
пуританизма и прагматизма особенно силен в Соединенных Штатах, где высоко 
ценимы трудолюбие, работоспособность, рассудительность, расчетливость, где на 
особом счету устремленность к цели.69 Наука, и в частности психологическая 
наука, как и всякий социальный институт, пропитана духом культуры и 
культурности. Американская психология, изучающая главным образом 
целенаправленное поведение, несомненно, представляет собой образец чрезмерно 
прагматичной, пуританской науки. Об этом свидетельствуют не только то, к чему 
она устремлена, не только ее достижения, но и характерные для нее провалы, 
которые она упорно отказывается ликвидировать. Ни в одном учебнике вы не 
найдете главы, которая была бы посвящена веселью, развлечениям, беспечности, 
безделью, "ничегонеделанию", созерцанию, медитации, эстетическим переживаниям – 
словом, тем формам человеческой активности, которые принято считать 
бесполезными и бессмысленными, а я бы назвал немотивированными. Иначе говоря, 
американская психология исследует только один из аспектов че